Когда вы впервые взяли в руки оружие?
Павел Гусев: «Мне было шестнадцать лет. С одним из родственников я поехал на охоту — еще не имея права на свое оружие. Но мне позволили выстрелить по уткам. Естественно, я промазал, но ружье почувствовал. Это была обычная советская „тулка“ — таких тогда продавалось очень много».

Какие эмоции испытывает человек, когда впервые берет в руки ствол?
Гусев: «Понимание, что „длина“ твоих возможностей увеличивается на выстрел. И вообще — ощущение того, что ты держишь в руках, казалось бы, просто металл, совмещенный с деревом, однако он моментально делает тебя отличным от других людей. Ты словно входишь в новую касту».

А когда появилось желание собрать собственную коллекцию?
Гусев: «У меня даже мысли такой не было. И сейчас нет. Я не занимаюсь собиранием оружия в том смысле, как это делают профессиональные коллекционеры: их интересуют исторические, древние ружья, они подбирают их по маркам или по хозяевам. Например, ружья царской семьи, ружья Сталина или бывших членов Политбюро… Такие экспонаты представляют собой определенную художественную ценность: имеют красивую чеканку, уникальные стволы или приклады, интересную гравировку, но зачастую из них и стрелять-то невозможно. А у меня хранятся только те ружья, которые я реально применяю на охоте».

Так с чего же все началось?
Гусев: «Первое свое ружье я купил после геологической практики году в 1968-м, где заработал рублей двести пятьдесят — по тем временам большие деньги. Я мечтал найти что-то необычное. И в комиссионном магазине, где продавались подержанные ружья, увидел то, что хотел, — двенадцатого калибра винчестер модели 1897 года. Модель очень старая, но довольно надежная по меркам того времени. Я страшно гордился этим ружьем, оно сопровождало меня в течение десятилетий».

Сколько всего «боевых единиц» в вашем арсенале?
Гусев: «Думаю, около двадцати».

Расскажите про самые интересные.
Гусев: «Самых интересных нет, есть самые любимые. Когда-то давно я купил сделанный на заказ карабин одной из самых уважаемых в мире оружейных компаний Holland&Holland, это английская марка, производящая поистине уникальные произведения оружейного искусства высочайшего качества. Так вот, мне посчастливилось купить индивидуальный Holland&Holland калибра семь миллиметров ремингтон магнум. На мой взгляд, лучший калибр для зверовой охоты. Я беру этот карабин практически на каждую охоту, он прошел огонь и воду. С ним почти не расстаюсь».

Было такое, чтобы оружие вас подводило?
Гусев: «Пожалуй, нет. Разве что мой первый винчестер — он все-таки очень старый, со временем там износились определенные детали. Плюс при использовании усиленных патронов (которые требуются, например, для гусиной охоты) он начинал вести себя не очень хорошо. От мощности патронов механизм заклинивало, цевье не передергивалось. Поэтому в конечном счете я от него отказался, и сейчас он хранится просто как памятный экспонат».

Есть ли у вас интересные подарочные экземпляры?
Гусев: «Из таких, наверное, самая интересная — двустволка со сменными стволами, которую мне подарил в начале девяностых годов бывший губернатор Московской области Анатолий Тяжлов. Насколько я знаю, это ружье было сделано для Бориса Ельцина, Ельцин подарил его Тяжлову, а тот, в свою очередь, мне».

Ваша коллекция наверняка требует специального ухода. Кто этим занимается?
Гусев: «Ухаживать за оружием может только сам хозяин лично, в зависимости от частоты использования. По крайней мере раз в три месяца оружие необходимо осматривать, чистить и смазывать. И естественно, я делаю это собственноручно — после каждой стрельбы. Хранится оно, согласно официальным требованиям, в специальных металлических сейфах. С соответствующими кодовыми замками и в отдельных помещениях, оборудованных сигнализацией».

Вас интересуют только ружья или есть и другие охотничьи атрибуты?
Гусев: «Еще у меня большая коллекция охотничьих ножей, среди них много подарочных. И опять же есть несколько любимых. Некоторые я использую для дальних поездок — для Африки, например, другие — для российских охот, для горных — третьи. Есть и чисто коллекционные экземпляры, они очень дорогие и хранятся просто как экспонаты. Еще я обладаю одной из лучших на сегодняшний день в России коллекций охотничьих книг, я начал собирать их лет с пятнадцати. У меня есть практически все книги и журналы, изданные в нашей стране, их тысячи — целая библиотека. Плюс к этому — большое количество различной охотничьей атрибутики: антикварные статуэтки, живопись, скульптуры. Очень много предметов охотничьей мебели — все, что связано с этой тематикой, я собираю всю жизнь. Правда, в последнее время собирать становится все сложнее, потому что цены и на антикварном, и на охотничьем рынке в России явно перегреты».

А какой самый дорогой экземпляр в вашей коллекции?
Гусев: «Я не могу его назвать — просто потому, что для меня не существует денежного эквивалента его стоимости. Мне важнее ценность той или иной конкретной вещи. Например, у меня есть охотничий гарнитур, состоящий из круглого стола и шести стульев, — это подарок Леониду Ильичу Брежневу на его юбилей. Все это сделано палехскими мастерами, все подписное — с именами авторов, потрясающая работа — лакировка, роспись. Это уникальное произведение искусства, таких столов больше никто никогда не выпускал. Равных ему не существует. Так что говорить, за сколько я его когда-то купил, просто глупо. А одна из самых ценных книг (она считается жемчужиной в своем жанре) — „Царская охота“, четыре тома. Эскизы для этих книг делали такие известнейшие художники, как Репин, Самокиш. Так вот, я не просто купил саму „Царскую охоту“, мне удалось найти и эскизные рисунки, что, согласитесь, гораздо интереснее. А, например, лет двадцать назад мне подарили большие настенные охотничьи часы, скорее всего немецкой работы, трофейные. И вот буквально месяц назад иду по Питеру — смотрю, в антикварном магазине точно такие же висят. Я чуть с ума не сошел и, естественно, их купил. И теперь у меня парный экземпляр этих часов, думаю, только я один владею подобным раритетом. У каждого предмета в моей коллекции своя очень длинная и захватывающая история, через них соприкасаешься с тем временем, откуда они пришли. Разве они имеют цену? Я даже не знаю, сколько сейчас они могут стоить. Думаю, столько, сколько я назову. Но я не собираюсь их продавать».

Какие чувства вызывает обладание такими сокровищами?
Гусев: «Могу сказать одно: я каждый день что-то рассматриваю, или трогаю, или читаю, или изучаю каталоги. У меня есть, например, очень красивый кубок-кружка охотничьего клуба из Германии, на ней значатся имена многих известных людей, членов этого немецкого сообщества, с упоминанием их трофеев. Это можно просто чокнуться от обладания такой вещью! Может, для кого-то это ничего не значит, а для меня — непередаваемые переживания. Где бы я ни бывал — везде захожу в магазины, антикварные лавки и спрашиваю: что у вас есть по охотничьей тематике? Если нахожу что-то интересное, начинаю торговаться, пытаюсь это купить, но бывают и запредельные цены. Тогда я ухожу и вспоминаю об этом с печалью».

Как относятся близкие к вашему увлечению? Разделяют ваши интересы?
Гусев: «Они видят эти вещи каждый день. Не сказал бы, что они прыгают и восхищаются, просто живут в этой красоте, среди картин и скульптур, бронзы. Все родственники и друзья знают о моей страсти. И когда у меня какие-то значимые даты, ни у кого нет трудностей с выбором подарка. Неважно — дорогой он или нет, любая мелочь или фитюлька, связанная с охотой, доставляет мне удовольствие».

Екатерина Прянник