Главная проблема, с которой я сталкиваюсь в работе по эмоциональному питанию, — неосознанное, навязчивое и вязкое поведение людей, проявляющееся в отношениях с едой. Тема эта глубока и интересна, полна подводных камней и преград, поэтому расщепить ее, прибегая лишь к одной психологической теории, просто невозможно. В основе подобной вовлеченности, «влепленности» в еду лежит страдание в самых невероятных своих проявлениях. Навязчивые едоки несчастны.
Боль, замаскированная под успех
Стоит лишь чуть сковырнуть маску добропорядочности, внешнего успеха, неотразимой красоты, богатства, независимости и даже отчаянной неординарности, как тщательно маскируемая боль вопиет о себе громко и неприлично. Распространенность этой заразы под названием «страдание» имеет необычайный размах. Оглянитесь вокруг. Посмотрите в зеркало, и вы непременно обнаружите ее следы.
Потребность в любви — наша базовая прошивка, и именно из-за нее мы так уязвимы. Любовью манипулируют люди, от которых мы зависим. Позже мы, талантливые ученики, применяем эти же манипуляции в более усовершенствованном виде к тем, кто зависит от нас. О природе подобных игр написано множество отличных книг. Возьмите, например, «Человек-манипулятор» Шострома, или «Люди, которые играют в игры, и игры, в которые играют люди» Э. Берна.
Навязчивость маскирует эмоциональное отчаяние. Она порождается ощущением, что в моей жизни в трудный момент для меня никого нет. Я одинок и нуждаюсь в поддержке. Я нуждаюсь в любви, участии, заботе, которых мне органически недостает.
Незаметно для себя, в погоне за любовью мы становимся отчаянными и отдаляемся от себя самих. Выживаем, как можем. Кто-то кидается зарабатывать деньги, кто-то насилует или переделывает свое тело, кто-то бегает по магазинам, сметая с прилавков все подряд. А кто-то охотится за партнерами для любовных отношений, ну или просто для секса. Если такие способы восполнения любви не работают, можно прибегнуть к алкоголю, наркотикам, азартным играм или, в конце концов, заболеть неизлечимой болезнью! Способов множество, но мы остановимся сегодня на отчаянной еде.
Почему еда? Да потому что это самое простое средство, несущее мгновенное удовлетворение. Еда была доступна, когда нам так не хватало родителей рядом. Еда не вставала и не уходила от нас, как это делал отец. Еда не причиняла горя и бед. Не говорила «нет». Не избивала. Еда не пьянела. Она всегда была доступна, даже если была скудна и ограничена. Она была вкусна. Согревала, когда мы мерзли, охлаждала в жару. Еда превратилась в близкого друга, который всегда рядом. Она больше всего стала похожа на любовь, которой нам обычно не хватало. Однако еда не стала полноценной заменой. Она так и осталась суррогатом, не способным утолить настоящий голод любви.
Конфетка, чтобы не плакать
Мила, как и ее имя, довольно миловидна. Она полновата для своей комплекции, и у нее в изящной сумочке всегда найдется конфетка, шоколадка, изысканное печеньице или вафелька. Она смотрит на общий стол, за которым мы собрались преломить хлеб, и разочарованно разводит руками — «совершенно никто не догадался принести чего-то приятно-сладенького». Мила богата, у нее элитная профессия, муж и взрослые независимые дети. Но в этот момент она выглядит растерянной маленькой девочкой. Истоки ее разочарования, растерянности и подрагивающей нижней губы лежат в забытом детстве. Когда внезапно погиб ее красавец-отец, и они с молодой и полной разбившихся надежд матерью остались наедине со своим горем. С тех пор в их жизни появились сладости. Много сладостей. Плакать и грустить было нельзя: рот затыкался очередной конфетой. Сегодня ей никто не запрещает плакать и выражать полноценно грусть — это делает она сама, будучи взрослой женщиной. Запасенные сладости в сумке успокаивают тревожность повзрослевшей девочки. На случай, если станет грустно. А грустно теперь ей все время, особенно с тех пор, как дети выросли и покинули дом. И ситуация неосознанно навеивает давнишними воспоминаниями несвоевременной утраты самого родного и любимого человека — папы.
Навязчивые едоки настолько привыкают использовать еду, как любовный суррогат, что уже не способны определить, в чем именно нуждаются. Нас не любили в детстве именно так, как мы в этом нуждались. А будучи взрослыми, мы не способны распознать и компенсировать дефицит любви. «Пицца — это единственный любовный треугольник, который мне сейчас нужен», — скажут вам навязчивые едоки. По-своему они правы. Но подобное мышление и поведение совершенно не эффективно в долгосрочной перспективе.
Моя знакомая, полячка, смешная пышная обаятельная женщина. Смотрю на нее и любуюсь: ее рот постоянно движется в причудливом жевательном танце. Ест она все время. Все подряд. Даже наше первое знакомство было таким: «Привет, меня зовут Агнешка. Очень приятно. У тебя есть что-нибудь поесть?» По профессии она психотерапевт. Рассказывает о своем детстве и об отношениях с мамой. Вот, например, мама говорит ей: «Бросай все, иди есть макароны». Она ей: «Но я не хочу есть макароны, я сейчас хочу рисовать!» Мама, даже не двинув бровью: «Ты хочешь макароны. Я лучше знаю!» Агнешке уже 40 лет. С мамой продолжает общаться в привычной манере, хоть та и в другой стране. Она совершенно одинока, живет в малюсенькой съемной квартире в Иерусалиме, пытается заработать самодельными украшениями. Еда — это единственное, что в ее жизни неизменно присутствует. И она, конечно же, мечтает похудеть.
От чего зависят наши габариты?
Навязчивое пищевое поведение — это манифестация глубоко укоренившегося убеждения, что «мы недостаточно хороши, чтобы нас любили такими, какие мы есть».
Другой пример. Женщина 45 лет. Она настолько худа, что при ее появлении создается жутковатое ощущение. Даже не сама худоба, а общая изможденность и обреченность в облике. Она практически перестала есть и так существует уже несколько лет, с тех пор, как муж ушел от нее. Готовить она никогда не умела. Муж в ее жизни был тем, кто покупал, готовил и кормил. В принципе, она родительскую заботу сменила на заботу мужа. Настолько привычен был уклад, что оказавшись у разбитого корыта, она осталась без источника любви во всех его проявлениях. Дети выросли и живут отдельно. Она одна, ведет занятия по йоге. Для нее сходить в супермаркет, взять тележку, выбрать еду, заплатить за нее, принести домой и готовить, стоя у плиты — непосильный душевный труд. Я привожу этот пример не для смеха. Она действительно страдает. И по-своему она права, ее можно понять. Если еда — это любовь, то любви в ее жизни нет. И неважно, сколько нам лет, если мы по-настоящему не научились заботиться о себе.
В основе страданий лежат глубинные верования, которые не дают нам выйти за пределы своих привычных представлений о себе. Сами того не подозревая, мы проживаем чужую жизнь по чужому сценарию. В этом состоянии, даже если кто-то и полюбит нас по-настоящему, мы непроизвольно оттолкнем его, потому что эта незапланированная любовь наверняка помешает нашей привычной жертвенной самооценке.
Габариты нашего тела зависят от имеющихся верований о любви, о своей ценности, о наших возможностях. Ведь те, кто прибегает к еде, как к спасению от страдания и одиночества, одновременно мечтают похудеть, изменить и уничтожить часть своего «лишнего» тела и уверены, что способны таким образом что-то изменить в жизни. Но подобные попытки терпят фиаско. Невозможно отказаться от эмоционально обусловленного питания без углубления в боль, от которой совершается побег с помощью еды.
До тех пор, пока мы не откроем, что стоит за навязчивым пищевым поведением, ни о каких серьезных изменениях в жизни не может быть и речи. Желающим изменить свое тело неплохо было бы разобраться, что сделало его таким! Познакомиться со своим телом, узнать о его призывах и обрести навыки слушать его. И тогда, наконец-то, принять его реальные потребности. Тело наше уникально тем, что имеет свой собственный разум. Оно подстраивается под мышление и самооценку почти мгновенно.
Эта статья наверняка оставит вас разочарованными, ибо не будет завершена традиционными 10-ю пунктами с гарантиями (в случае беспрекословного и прилежного их исполнения) наконец-то достичь просветления и заслужить счастливую бесконфликтную жизнь. При всей эмпатии к стремящимся жить ровно и бесконфликтно, лично у меня с таким сценарием возникает скорее ассоциация с кладбищенской пустотой. Полагаю, что жизнь — скорее дерзкая увлекательная авантюра. Майя Плесецкая озвучила простой рецепт сохранения формы — «не жрать». Хотите перестать жрать? Просыпайтесь к жизни! Заинтересуйтесь собой. Верните себе свою жизнь. Разозлитесь крепко на свое нытье и жалость. Я не говорю, что нужно отказаться от этих стратегий. Просто они давно изжили себя и ничего нового не подарят вам! Пора удивлять себя. Пробовать себя в самых разных сферах. Выкинуть холодильник, в конце концов. Конструктивно и творчески выразить агрессию по адресу, а не внутрь своего тела. Проявиться, вместо того чтобы прятаться. А там, глядишь, еда станет просто едой, каковой она на самом деле и является.
Эв Хазина — психолог, арт-терапевт, специалист по психологии питания. Ведущая тренингов личностного роста в Тренинг-Центре Марика Хазина