Натали Портман практически выросла на глазах своих фанатов. Дочка известного специалиста по бесплодию, профессора Авнера Шершлага и примерной домохозяйки Шелли Стивенс с самого детства занималась танцами (эти навыки очень помогли Портман во время подготовки к фильму «Черный лебедь»). Но все увлечения и хобби не были для амбициозной школьницы так же важны, как образование. Миловидную девочку несколько раз звали поработать моделью, и на все приглашения Натали отвечала отказом. Портман росла очень серьезным и спокойным ребенком, сосредоточенным на учебе, что не помешало ей уже в тринадцать лет дебютировать в фильме Люка Бессона «Леон». Дальше были роли в картинах с Аль Пачино и Робертом Де Ниро, работа с Вуди Алленом и съемки в легендарных «Звездных войнах». Так для Натали началась затяжная борьба долга и призвания: звезда то бросала все ради стипендии в Гарварде, то с триумфом возвращалась к объективам кинокамер. Сейчас, после двухлетнего перерыва, связанного с замужеством и рождением первенца, сына Алефа, Портман вновь вошла в сонм небожителей Голливуда. Последним ее выдающимся достижением была заветная золотая статуэтка «Оскара» за роль балерины Нины в «Черном лебеде». Теперь на горизонте — будущие награды за вестерн «Джейн берет ружье», премьера которого уже трижды переносилась. Поклонники актрисы смогут посмотреть фильм в сентябре этого года, а пока их кумир трудится над очередной картиной «Генекс». Фильм также стартует в 2015 году.
Натали, все знают, как начиналась ваша карьера. Скажите, не волновались ли родители, когда вместо учебы вы пропадали на съемочных площадках?
Натали Портман: «У меня замечательные мама и папа. Они такие любящие, такие вовлеченные в мою жизнь. Родители позволили мне делать то, что я хотела, защищали и оберегали меня. Кстати, они никогда не были излишне строгими, но каким-то невероятным образом умудрились сохранить во мне „земную“ трезвость, оградить от заносчивости, звездной болезни. Я — единственный ребенок в нашей семье, и поэтому мама постоянно присутствовала со мной на съемках, а папа каждые выходные навещал нас. Не представляю, как сложилась бы моя карьера, если бы у меня был брат или сестра».
Не страшно было ставить карьеру на паузу, когда после прогремевших «Звездных войн» вы не продолжили сниматься, а отправились в Гарвард?
Натали: «Знаете, лучше быть образованной, чем известной. Всегда боялась стать глупенькой кинозвездой, поэтому страшнее для меня было бы прекратить учебу и продолжить актерскую карьеру, а не наоборот. Четыре года в Гарварде я изучала психологию, и студенческая пора стала неоценимым опытом, прекрасным временем, которое подарило мне огромное количество интересных друзей. Университетский период показал мне, как самостоятельно развиваться, изучать себя. Здесь я узнала, что такое настоящая работа до изнеможения, что такое трудиться не покладая рук. Благодаря Гарварду я смогла стать одним из послов ООН (Натали — специалист по микрокредитованию Фонда оказания международной помощи малым общинам. — Прим. авт.). Я понимаю, что эта деятельность — лишь капля в море, но это не значит, что нужно сидеть сложа руки. Покончить с нищетой можно, пусть даже и в небольших масштабах».
Благотворительная деятельность, веганство, строгие принципы… В Голливуде о вас говорят исключительно как о пай-девочке, эдакой отличнице. Расскажите о своих недостатках.
Натали: «Ох! (Смеется.) Я грызу ногти. Не знаю, не то чтобы у меня нет недостатков, но я не могу так с ходу вспомнить что-то, что вы хотите услышать. На самом деле я стараюсь не брать в расчет, что обо мне говорят. А про веганство — да, все так и есть. Я стала вегетарианкой в восемь лет, к двадцати семи решилась и полностью исключила из своего рациона все продукты животного происхождения. Почему-то все считают: если ты веган — ты равнодушна к еде. Это не так! Я настоящий гурман, обожаю готовить, очень люблю поесть, читаю разные кулинарные блоги. Мой любимый ведет подруга, шеф-повар Эми Чаплин. Среди блюд-фаворитов — потрясающие мюсли, соевый пудинг и запеченный тофу. Объедение!»
Ваш муж, Бенджамин Мильпье, разделяет ваши убеждения?
Натали: «Мы близки в вере (Мильпье — французский еврей. — Прим. авт.). Вообще я считаю, что именно женщина должна стремиться разделять взгляды мужчины. Так, я с радостью переехала жить на родину мужа, в Париж. Когда Бенджамин спросил, хочу ли я этого, сразу же согласилась. Мне очень повезло, ведь каждый мечтает жить в Париже! При этом работа над „Леоном“ Бессона также проходила в этом городе. Когда я вернулась сюда, на меня нахлынули приятные воспоминания».
Говорите ли вы по-французски? Легко ли жить в чужой стране?
Натали: «Пока не очень хорошо, но достаточно, чтобы общаться. Надеюсь, еще немного — и я подтяну свои знания. А в последнее время я все реже бываю во Франции. Съемки моего первого фильма (по книге писателя Амоса Оза „Повесть о любви и тьме“, режиссерский дебют Портман. — Прим. авт.) проходят в Израиле, на моей исторической родине. Мы с семьей арендовали дом в Тель-Авиве. Это было абсолютно захватывающе! Израиль — такая страна, где вы можете просто сидеть на подоконнике, смотреть на проходящих мимо людей и узнать огромное количество историй и судеб. Быть частью этой культуры, изучать ее, наслаждаться ей — невероятное счастье!»
У вас двойное гражданство — США и Израиля…
Натали: «Я очень люблю Америку. Но мое сердце принадлежит Иерусалиму — там я чувствую себя дома. И, тем не менее, люди не воспринимают меня как израильтянку, хоть я и родилась тут. Воспитание, мировоззрение — все во мне уже американское. В этом плане США — страна уникальная. В других местах к моей вере относятся с равнодушием, если не враждебно. А в Нью-Йорке или в Лос-Анджелесе, например, мои друзья-католики запросто могут поздравить меня с ханукой или Новым годом на иврите. И нашего сына, Алефа, мы планируем воспитывать в иудейской традиции».
Кстати, Алефу скоро исполнится четыре года. Расскажите, как вы приобщались к опыту материнства.
Натали: «Я обожаю быть матерью — вот что я точно поняла за это время. Материнство сделало меня более открытой и восприимчивой к миру. Я стала меньше судить людей, стала менее строгой к ним. Помню, когда я была совсем ребенком, ситуация была иная. (Улыбается.) И самое главное, что я узнала: воспитание детей — совершенно уникальный опыт для каждого человека. Здесь нет никаких законов и правил, все эти книги и установки — фарс. Все очень индивидуально, не стоит на кого-то равняться. Кто-то кормит грудью своих детей до пяти лет, кто-то отрицает грудное вскармливание, некоторые отказываются от карьеры, а иные возвращаются в строй чуть ли не через месяц после родов — и разве можно говорить, что вот она хорошая мать, а эта — не очень?»
Ну, а вы, Натали? Вы в очередной раз рискнули и сделали достаточно значительный перерыв для того, чтобы спокойно выносить и родить ребенка… Не опасались, что вернуться не удастся?
Натали: «Передо мной не было развилки, я не выбирала: работа или ребенок? Не могу себе представить совмещения. Сниматься и рожать одновременно — точно не для меня (смеется), семья и дети — превыше всего. Это было волшебное время, оно зарядило меня энергией, и я снова езжу на съемки с волнением и ожиданием. Такая вот получилась перезагрузка.
Конечно, мне нравится нравиться своей публике, нравится быть любимой, популярной. Мне не хочется, чтобы меня забывали, но это не самое главное в жизни. Ведь вы сами знаете — в один день люди аплодируют тебе, в другой день они тебя забывают. Нельзя быть слишком зависимой от славы и успеха".
С материнством понятно, а как вас поменял «Оскар»?
Натали: «Ну, начнем с того, что было перед статуэткой — а это два года упорной работы у станка вместе с моим будущим мужем Беном (пара познакомилась на съемках „Черного лебедя“. — Прим. авт.). А сама награда — огромная, огромная честь! Но ко всем премиям я отношусь очень спокойно. Как можно сказать, что одно произведение искусства лучше другого? Все условно. Это ведь не спорт, не гонка».
Продолжаете ли вы заниматься балетом?
Натали: «Ну уж нет! С друзьями, для веселья я с радостью танцую, но только не балет. (Улыбается.) Мне очень нравится смотреть на искусство балерин, поэтому я часто хожу в театры. Но все серьезные занятия остались в прошлом».
Самой успешной вашей картиной после «Черного лебедя» стал «Тор» и его продолжение. Каково было чувствовать себя подружкой супергероя из комиксов?
Натали: «О, чудесно! Все благодаря моему партнеру Крису Хемсворту. Он настолько харизматичный актер, что, мне кажется, должен уставать от этого, приходя домой, — столько в нем обаяния. Помню, мы снимали сцену с моей пощечиной Тору-Крису: получилось только с восьмого дубля, ведь я так боялась по-настоящему ударить напарника! Мне кричали: „Врежь ему! Врежь ему жестко!“, хотели, чтобы в кадре все выглядело естественно. Ну, и в итоге у меня вышло. (Смеется.) Честное слово, никто не пострадал! У моей героини нет суперспособностей, но есть талант астрофизика. И классно, что я могу показать — необязательно быть супергероем, чтобы менять мир. Может быть, какая-нибудь девочка посмотрит на Джейн и решит стать большим ученым. Поэтому главной изюминкой в роли Джейн Фостер из „Тора“ была возможность сыграть сильную, умную женщину. Не феминистку, нет! Почему-то все считают девушек, способных наподдать парню, феминистками. Такие героини не феминистки, а мачо!»
Кстати, а как вы относитесь к феминизму?
Натали: «Для меня это такая концепция женского братства, где мы принимаем друг друга такими, какие мы есть, поддерживаем друг друга. Мне кажется, что проблема феминизма в том, что очень многие о нем говорят, насаждают стереотипы, вредные, опасные стереотипы. Противопоставляют женщин-матерей и женщин карьеристок, сталкивают их. Это же ужасно! Феминистки — подруги, те, кто придет на помощь в трудную минуту, кто поддержит тебя. По крайней мере, таким бы мне хотелось видеть это движение».
Одна из последних ваших ролей — также очень сильная женщина в картине «Джейн берет ружье»…
Натали: «Как много стало на экранах стоящих героинь! Настоящих супергероинь, в прямом и переносном смысле этого слова. Одна Скарлетт Йоханссон в „Мстителях“ чего стоит! По-моему, очень здорово, что девушки видят такие примеры, это воспитывает характер и волю».
А есть ли у вас икона стиля? Кто формировал в вас женственность?
Натали: «Передо мной всегда было два примера: образец естественной красоты, моя мама, и образец элегантности и ухоженности, бабушка. Если говорить про звездные ориентиры, то это, наверное, режиссер София Коппола — она всегда так красиво и при этом удобно одевается! Вот, кстати, моя героиня Джейн из последней картины носит рубашку, сапоги, ковбойскую юбку. После съемок я начала одеваться, как она».
Вас называют канонической красавицей. Вы склонны к экспериментам со своей внешностью?
Натали: «Сейчас уже нет. Но было время, когда я, не раздумывая, могла покраситься в платиновую блондинку, затем затонировать волосы в неоновый розовый, обриться налысо — такое было, и не раз. Только с годами я поняла, какое это счастье — позволять себе быть собой, ходить со всем „родным“, без пластики, и при этом очень себе нравиться».
Агния Лисицына