Ирину Токмакову знают в каждом доме, где есть маленькое существо. Автор «Али, Кляксича и буквы А» принадлежит к легендарному поколению детских писателей.
Она общалась с Барто и Кассилем, она, как член различных ассоциаций по детской литературе, ездила по разным странам — от Франции до Африки, переводила Линдгрен и Милна. Именно такой и должна быть детская писательница — доброй бабушкой, которая без конца читает стихи. Ирина Петровна — необыкновенный человек, у нее светящийся пронзительный взгляд, она все время шутит и улыбается. Ее муж Лев Токмаков — известный художник-иллюстратор, сын Василий сам стал писать рассказы для детей о природе, а внучка Лида учится в колледже им. Фаберже.
В Москве медведей не было
— Ирина Петровна, вы родились задолго до войны. Как вам сейчас вспоминается детство?
— Детство мое было, как я сейчас, оглядываясь, вспоминаю, очень защищенное. Тепло было в семье, очень естественно. У меня была еще сестра от маминого первого брака. Отец с раннего детства сажал меня на колени и читал Пушкина. Он был очень образованным, учился в Дрездене еще до революции. Сама я очень любила Гейне.
— А кто была мама?
— Мама была врачом, работала в так называемом Доме подкидышей. Всюду были малыши от нуля до шести лет. И мама целиком была занята этими брошенными детишками. Она мало занималась домом, это делала моя тетушка, папина сестра, которая жила с нами.
— Я знаю, вы закончили школу с золотой медалью.
— Да, я любила свою школу! Замечательная была учительница Фаина Григорьевна Соколова. Учителя тогда были очень добрые, сердечные, любили они нас. А мы их любили. Музыке еще училась, в доме было пианино. Во время войны мы жили в Пензе, потом вернулись в Москву. Я класса с восьмого решила, что иду на филологический факультет МГУ.
— Так как же так вышло, что вы вдруг стали сами сочинять стихи для детей? Или все началось с переводов?
— Я училась в университете, подрабатывала гидом-переводчиком и познакомилась с одним шведом, господином Борквистом. Был конец 50-х годов. Господина Борквиста удивляло — как хорошо люди одеты! Медведей он не увидел. А какая-то вертихвостка еще и по-шведски разговаривает. Он прислал мне потом шведские народные песенки. Я их перевела. И их сразу напечатали. Я заканчивала аспирантуру, одновременно преподавала английский. Муж меня уговорил с работы уйти и заняться переводами. Потом пошли уже собственные стихи. Был уже маленький сын.
— То есть основной толчок был — стихи для сына?
— Да, для сына. И пошла первая книжка, вторая…
Великие люди