— Александр Вадимович, каким будет, по оценкам синоптиков, это лето?

— Я не верю в прогнозы погоды, рассчитанные больше чем на три дня вперед. И потом долгосрочные прогнозы очень неконкретные: «норма», «чуть выше», «чуть ниже»…

— А как же раньше русский народ из уст в уста передавал приметы, по которым чуть ли не за полгода-год определяли, чего ждать от лета или зимы?

— Если взять климатические данные за 130−150 лет метеонаблюдений и статистически обработать их, сделать прогноз на будущее, то в 70−75% случаев он будет вполне оправдан. А до эпохи научных наблюдений за погодой такие обобщения делали внимательные люди, которые свой опыт передавали в образной форме, в виде примет. Сейчас приметы никто не отменял, просто нет нужды ими пользоваться. Хотя я думаю, что прогресс метеорологии связан и с этими «берестяными грамотами».

— И все-таки что говорит современная наука, готовиться нам к летнему пеклу или нет?

— Страна наша большая, обязательно в каких-то регионах будет жарко, в других не очень, а в третьих и вовсе холодно. Так что всегда и везде надо надеяться на лучшее, а готовиться к худшему. Что касается современной науки, она уже выдала прогноз на лето: например, во многих регионах в августе осадков будет меньше. Я полагаю, аномальная жара, которая была у нас в прошлом году, теперь сместится к востоку от Урала в Сибирь. И особенно может удивить Заполярье.

— Если август будет засушливым, значит, снова будут чадить торфяники?

— Вообще-то торфяники могут гореть круглый год. Вот и сейчас, весной, поступает информация, что кое-где они горят, — и это несмотря на то, что зимой было много снега. (Я даже опасался большого половодья, но его, правда, не случилось, вода как-то незаметно ушла.) Так что количество торфяных пожаров только возрастет. Тем более мы и сами прикладываем к этому руку. Раньше даже лозунг был: «Не будем ждать милости от природы, взять их у нее — наша задача». Вот и брали, не задумываясь ни о чем. А теперь имеем то, что имеем. Культура обращения с природой у человека XXI века на уровне Средневековья. Я уж не говорю о кострах в лесу, но съездил тут в командировку в Ростовскую область, так там в пригородах просто поля пластиковых бутылок, пакетов, мусора — чудовищный пейзаж, словно из фильма «Сталкер». Ну, а глобальное потепление как бы еще больше подчеркивает негативную роль деятельности человека.

— Некоторые ученые говорят, что скорее наступает глобальное похолодание. С точки зрения географии к чему же нам все-таки готовиться?

— Последствия глобального потепления видны, что называется, невооруженным глазом. Амплитуда колебаний всех метеохарактеристик, в том числе и температуры, увеличивается, что мы и почувствовали в прошлом году, испытав сначала жуткий холод, а потом экстремальную жару. И частота колебаний увеличивается: раньше погода менялась примерно раз в неделю, сейчас гораздо чаще — примерно раз в три дня. Увеличивается и количество осадков. В целом глобальное потепление больше затрагивает северные районы, чем южные. И сказывается больше зимой, чем летом. Так уже сейчас мы наблюдаем зимние оттепели в Заполярье. И температура в тех краях постепенно повышается, хотя для обычных людей это, может, и не очень-то заметно: подумаешь, температура зимой стала — 20, а была — 30?! Но в целом это приводит к повышению уровня Мирового океана, а значит, к затоплению прибрежных районов. Или оттаиванию многолетней мерзлоты и разрушению всего того, что на ней настроили.

— Неужели во всем этом виноваты тоже люди? Или тут происходят естественные процессы, которые нам не подвластны?

— По-моему, не стоит впадать в крайности — или-или. Влияет и то, и другое. Да, существуют естественные климатические колебания. Например, мы знаем об эпохах похолоданий, когда Земля была покрыта ледниками. Но еще были теплые межледниковья, память о которых дошла до нас, например, в описаниях вселенского потопа. Или научный факт, что во времена динозавров температура на Земле была как минимум на семь градусов выше современной. Но сейчас все изменения погоды происходят подозрительно быстро по сравнению с темпами естественного характера. Тут уж явно добавляется влияние деятельности человека. И если эти две силы однонаправлены, их совместное влияние огромно. Нынче нас уже семь миллиардов, а к концу текущего века прогнозируется, что численность населения Земли составит десять миллиардов. Мы становимся такой же разрушительной силой, как цунами или мощный вулкан. Правда, природа в состоянии нас быстро поставить на место, озадачив, например, глобальным похолоданием, — это один из вариантов возможного развития событий.

— Кстати, ваш институт разработал карты риска природных и техногенных катастроф. Где же, получается, у нас в стране самые опасные места? И каких еще неприятностей ждать в ближайшее время?

— Мы просчитываем степень риска, вероятность того негативного, что может произойти в разных регионах страны. Например, Дальний Восток — сейсмически опасная зона. Но это не значит, что в ближайшее время там произойдет землетрясение. Просто вероятность его достаточно велика. И об этом следует постоянно помнить, планируя тот или иной вид деятельности.

— Власть предержащие реагируют на ваши прогнозы?

— Естественно, подобные работы весьма востребованны. И МЧС, и Гидрометеослужбой, учеными и специалистами других стран. И здесь следует отметить, что природа, и в частности климат-погода, не имеет административных границ. И любые мало-мальские изменения сказываются на всех. Поэтому мировое сообщество кровно заинтересовано в развитии и климатологии, и метеорологии, и в повышении точности прогнозов в любой стране, тем более в такой огромной, как наша.

— Недаром из федерального бюджета на развитие Росгидромета в этом году выделят 14 миллиардов рублей… Александр Вадимович, а что каждый из нас может сделать, чтобы вред, наносимый человеком природе, был меньше?

— Знаете, есть такой хороший принцип: «Думаем глобально, а действуем локально». Даже если вы лишний раз выключите лампочку в своем подъезде или уберете мусор после пикника на природе — это уже вклад в сохранение природы.