— Дэниел, последние десять лет все мы наблюдали за тем, как вы менялись. При этом что-то, наверное, в вас не изменилось. В чем вы остались прежним?

— Я по-прежнему гиперактивный. У меня куча энергии. Отличается лишь то, что теперь я научился тратить эту энергию в течение дня более разумно. А что еще… Наверное, я такой же любопытный, как и раньше. И уверен, что любопытство — очень важное качество для любого человека. И еще я с таким же трепетом и уважением отношусь к съемкам. Только если раньше, лет в одиннадцать, это было скорее благоговением, то сейчас я понимаю, насколько кино — сложный и интересный процесс. И как здорово иметь такую работу.

— Многие говорят, что в фильме «Гарри Поттер и Дары смерти. Часть 1» вы показали новый уровень своей игры. Эту картину было сложнее делать, чем предыдущие?

— Да. Но поскольку мы росли одновременно с нашими героями, то съемки в целом не стали большой проблемой. Я имею в виду, что, конечно, были какие-то непростые моменты, но мы воспринимали их как естественное развитие событий. То есть ощущения, что перед нами поставили какую-то сверхсложную задачу, которую мы с трудом можем выполнить, не было. Наоборот, было чувство, что нам неожиданно разрешили в нашей актерской игре делать то, что мы уже и сами в состоянии сделать.

— Почему последний фильм было решено разделить на две части?

— Если бы мы все-таки постарались запихнуть книгу в один фильм, то очень много было бы потеряно. Могло получиться: вот мы идем куда-то, обсуждаем что-то, а потом, минуя несколько ключевых событий, уже участвуем в массовой битве. Почему — неясно. Но при этом мы не старались его специально растягивать, в каждой сцене все время что-то происходит.

— В фильме всего три сцены, в которой все трое — Гарри, Гермиона и Рон — вместе. Вам сложно было участвовать в таком большом количестве эпизодов без Эммы Уотсон и Руперта Гринта?

— Сложно. Но в то же время фильм снимался не последовательно. То есть в один день снимался эпизод, в котором участвовали только двое из нас, а в другой могла быть сцена со свадьбой, где присутствовала целая толпа. Поэтому мы не чувствовали себя одинокими, в отличие от наших персонажей. Но, конечно, этот фильм отличается от предыдущих: раньше Гарри, Гермиона и Рон почти все время были вместе в Хогвартсе, в окружении других постоянных героев, в знакомой атмосфере.

— В фильме есть очень милая сцена, где Гарри танцует с Гермионой…

— Да, это действительно очень милая сцена. Это получилось здорово. Смешно было, когда я впервые целиком смотрел этот фильм вместе со своим другом. Заиграла музыка Ника Кейва, я появился в кадре, и друг сказал: «Вот это Гарри Поттер крутой!» (Смеется.) Эмма на самом деле очень хорошо танцует. А меня эта сцена привела в замешательство, я спотыкался, у меня путались ноги. Но Гарри и не должен быть хорошим танцором. Он воспринимает все это как какую-то чушь, что у меня в итоге и получилось показать. Но в следующем году на Бродвее я очень надеюсь исправиться и стать профессиональнее в этом вопросе. Так что не переживайте!

— Вы будете играть в мюзикле «Как преуспеть в бизнесе, ничего не делая». Что вы можете о нем сказать?

— О, я безумно рад. Надеюсь, мне удастся не испортить его. (Смеется.) Что касается моего вокала, то я практически не беспокоюсь. Я люблю петь и пою уже довольно давно. Но танцами я раньше никогда не занимался. Пришлось специально для этого мюзикла брать уроки хореографии. Я трудился по девять часов в неделю. Так что если я вдруг и напортачу, то вовсе не потому, что мало тренировался. Знайте это. (Смеется.)

— Фильмы о Гарри Поттере сделали вас всемирной звездой. Люди набрасываются на вас на улицах с просьбой дать автограф?

— Редко. Мне кажется, в моем районе ко мне все уже привыкли. Знаете, из разряда: «А, это опять он…». (Смеется.) Ну и, конечно, мой невысокий рост (1,65 метра) дает большое преимущество: мало кто оборачивается мне вслед. А если идти в толпе с обыкновенным выражением лица, никто вообще не обратит внимания.

— И что, ни разу не было ничего неординарного?

— Да ничего неординарного… Разве только в Японии. Это было какое-то сумасшествие. Когда мы впервые туда прилетели, мне было 13 лет. Нас в аэропорту встречали пять тысяч человек. И все они кричали, визжали. Это впечатляло, но и пугало слегка. Кажется, что люди буквально набрасываются на тебя, но в то же время перед тобой как будто стоит невидимый барьер, который они никогда не перейдут. Такое ощущение, что тебя защищает какая-то сила. А на самом деле это у них такая культура.

— Вы когда-нибудь гуглили себя? Вбивали свое имя в интернет-поисковики?

— Да, когда мне было лет 14—15. Знаете, как-то в одной передаче сказали очень хорошую фразу: «Гуглить себя — это открыть дверь в комнату, полную людей, которые говорят тебе, насколько ты плох». (Смеется.) Есть в этом какой-то эгоистический садомазохизм. Так вот, я тогда написал в Интернете свое имя в надежде читать про себя всякие приятные вещи. Но стал находить и совершенно ужасные посты. И неважно, что из двадцати комментариев девятнадцать будут хорошими. Этот оставшийся один ранит тебя до глубины души. Поэтому с тех пор я перестал гуглить себя. От греха подальше.

— У поттерианы огромное количество фанатов, а с годами их стало еще больше, потому что подрастают уже новые поколения. Вас это впечатляет?

— Это, конечно, удивительное явление. Мне очень повезло, что я стал играть роль, так полюбившуюся зрителям. Но это, что называется, за деревьями не видеть лес. Для меня это работа. Конечно, любимая, но все-таки работа. Я встаю с утра, прихожу на площадку, общаюсь с коллегами, снимаюсь в сценах. Я не осознаю всего масштаба этого фанатизма. И, как ни странно, поттеромания — это то, что позволяет мне не зазвездиться. Я прекрасно осознаю тот факт, что люди на премьерах так бурно реагируют не на меня, а на моего персонажа. И любой другой, кому бы досталась такая роль, тоже стал бы объектом этой мании. Ведь даже несмотря на все вышедшие фильмы, это прежде всего литературный феномен. То есть у «Звездных войн» или «Звездного пути» тоже огромная армия фанатов. Но поклонники Гарри Поттера появились после публикации книг. И они теперь читают уже другие книги, а не зацикливаются только на поттериане.

— Про вас известно, что вы сами не большой поклонник чтения. Как вам впервые в руки попала книга про Гарри Поттера?

— Мне дали ее мои родители. Первые два романа они сами мне читали. Мне было тогда лет восемь-девять, и я не любил читать. Мне казалось это скучным. Но очень любил слушать. Мой папа делал это потрясающе. Но после этих двух книг я как-то забыл про «Гарри Поттера». И лишь когда меня уже утвердили на роль, подумал, что надо бы, наверное, выяснить, что там дальше происходит. (Смеется.)

— Когда вам читали эти первые книги, вы не мечтали: вот бы самому стать Гарри Поттером?

— Нет, никогда. Его жизнь казалась мне кошмаром. Я думал: «Боже мой, бедный мальчик!» (Смеется.) Но когда получил роль, я заново прочел первые две, потом вышедшие к тому времени следующие две и просто помешался на Гарри Поттере. Изображая его, я скакал по своей комнате и летал на воображаемой метле, даже когда съемки еще не начались. А после их начала, возвращаясь по вечерам в номер отеля, продолжал сражаться с невидимыми монстрами и доводил свою бабушку, заставляя мне подыгрывать. Да, очень жаль, что у меня нет брата. (Смеется.)

— Вы плакали, когда осознали, что съемки «Гарри Поттера» закончились?

— Да, мы рыдали. И Эмма, и Руперт, и я, и вся съемочная группа. Потому что многие из нас посвятили этим фильмам десять лет. Так что в последний съемочный день слез было много, было очень грустно. Я тогда часа два был просто безутешен. Но уже четыре часа спустя сидел в самолете и читал сценарий к фильму «Женщина в черном», в котором сейчас снимаюсь. Так что, как видите, жизнь продолжается. (Смеется.)

— Что это за фильм — «Женщина в черном»?

— Это экранизация романа Сюзан Хилл, и это готическое хоррор-кино. Я играю 24-летнего отца-одиночку. Он работает адвокатом и по службе отправляется в дом недавно умершей женщины, чтобы подготовить необходимые для похорон документы. А дом оказывается с привидением… Больше ничего не расскажу! (Смеется.)

— После окончания киноэпопеи о Гарри Поттере Эмма Уотсон решила углубиться в учебу. А вы планируете сконцентрироваться на карьере?

— Да, я хочу попробовать построить карьеру. Эмма всегда была самой умной из нас троих и лучше всего преуспевала в учебе. А в моих планах университет не стоит. И я думаю, в планах Руперта тоже. (Смеется.) Учеба в школе давалась мне очень, очень тяжело, хотя почти всегда я получал хорошие оценки. Но если честно, я тогда уже думал: «Ну зачем мне университет? Я же уже понял, к чему у меня есть способности, — это кино и театр». Я не говорю, что хорош в этом. Актерскому мастерству мне еще учиться и учиться, но в этом деле я смогу преуспеть гораздо больше, чем в каком-либо другом. Так что я постараюсь полностью на этом сфокусироваться, построить карьеру и находиться в профессии так долго, как смогу. (Улыбается.)