Единственная дочь покойного мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака и сенатора Людмилы Нарусовой вызывает сильные эмоции. Ее либо ненавидят, либо любят. Последнее, правда, случается реже. Среди людей, имеющих на Ксению зуб, — балерина Анастасия Волочкова (которая, как говорят, увела у телеведущей жениха); Катя Гордон, которая поссорилась с Собчак в прямом эфире; экс-министр МВД Алексей Куликов, который судился с блондинкой за свои честь и достоинство в суде и проиграл; жена олигарха Ольга Родионова, которая суд выиграла… Этот список можно продолжать и продолжать. Среди тех, кто Ксению любил, тоже люди богатые и знаменитые: Умар Джабраилов, Вячеслав Лейбман, Александр Шустерович, Дмитрий Савицкий, Олег Малис. Последний, как говорят, оставил ради «блондинки в шоколаде» жену и двоих детей. Обычно телеведущая не любит распространяться на тему своих взаимоотношений с сильным полом, но, возможно, день выдался благоприятный или настроение было хорошее — на этот раз Ксения была очень откровенной.

— Ксения, считается, что человек формируется в детстве. Каковы ваши самые первые детские впечатления?

Ксения СОБЧАК: «Я абсолютно согласна с тем, что именно в раннем возрасте закладываются как плохие, так и хорошие качества. Но совсем недавно пришла к выводу, что я вообще человек без детства. Мы говорили с друзьями на эту тему, и я поняла, что те вещи, про которые они рассказывают, у меня начисто отсутствуют — весь этот пласт как таковой. Был период совсем раннего детства, пять-шесть лет: бабушка, поездки в Брянск на все лето, песочницы, дети во дворе…»

— Неужели вы лепили куличики?

Ксения: «Нет, куличики не лепила. У меня была огромная кукла невероятной красоты, почти антикварная, которую мне подарила бабушка (она привезла ее из Германии еще во времена оккупации). Бабушка говорила: „Вот тебе немецкая кукла, таких ни у кого нет. Только ты ее во двор не выноси“. Только сейчас я поняла, что бабушка была права: дети завидовали бы мне или могли бы ее разбить. Но тогда я сердилась из-за того, что приходилось играть с этой куклой дома, в одиночестве. Это вообще отсутствие радости как таковой. Как в стихотворении: есть мороженое одному невкусно ни ей, ни тебе, ни ему. Ну вот, играла я с этой куклой, а еще в казаки-разбойники во дворе, мне очень нравилось. А потом я как-то очень быстро начала взрослеть. Всегда хотела стать взрослой и в подростковом возрасте вела себя так, будто мне уже восемнадцать и я могу делать все, что захочу. Были волосы невероятно яркого рыжего цвета, серьга в носу, какие-то дискотеки, двадцатилетние мальчики. Так я выражала свой протест против семьи, французского, английского, сольфеджио».

— Но позвольте, вы всегда в интервью рассказывали, что отец к вам очень лояльно относился, вы были папиной дочкой. Обычно протестуют против непонимания родителей.

Ксения: «Конечно, папа меня понимал гораздо больше, чем мама. Просто он был очень занят. Родители меня любили, но при этом (из-за того, что у них была интенсивная собственная жизнь) я была предоставлена самой себе. Я стала жертвой так называемого стихийного воспитания. Вот что это такое: две недели ты спокойно живешь с няней, у тебя складывается свой распорядок дня. Вечером — выходы, какие-то поклонники, подружки остаются ночевать. Потом вдруг родители откуда-то возвращаются, и начинается: „Ксюша, ты куда, ты уже сделала уроки?“, „А почему без шапки?“, „Так поздно, а ты еще не спишь?!“, „А почему у тебя кто-то дома остался?“ Ужас в том, что для тебя-то этот образ жизни уже стал привычным и ты не понимаешь, чем, собственно, родители недовольны. Потом проходит три-четыре дня, папа с мамой опять куда-то уезжают, и ты спокойно выдыхаешь. В этом смысле родительское воспитание становится некой мукой, которую нужно перетерпеть. И это продолжается до сих пор! Мне почти двадцать девять лет, а моя мама ведет себя так, будто я все еще подросток. Мы не видимся месяцами, а потом вдруг она приезжает утром с гречневой кашей и персиками. „Почему пустой холодильник? Как можно ничего не есть по утрам? Надо питаться правильно“. Я говорю: „Мама, я всю жизнь так делаю, я уже привыкла. Не надо меня воспитывать“. Иногда я наказываю ее и на две-три недели выключаю из наших отношений, потому что выдержать такое просто невозможно».

— Как бы вы определили, что в вашем характере от мамы, а что от отца?

Ксения: «От папы мне достались упрямство, нелюбовь к компромиссам, жажда знаний и новых впечатлений, неумение контролировать свои эмоции, увлеченность, любознательность. От мамы — умение нравиться, быть обаятельной, чувствовать время, желание что-то напридумывать, наврать… Неизвестно зачем».

— Сейчас вы с мамой стали ближе?

Ксения: «К сожалению, нет. Мы, конечно, общаемся, и я маму очень люблю. Она самый близкий для меня на земле человек. Но мы не слышим друг друга. Она не понимает, чего я хочу, чего жду от нее. И это большая проблема. Есть мало вещей, которым я по-настоящему завидую. Так вот, я завидую тем людям, которым удается общаться с родителями на одной волне».

— В тяжелые моменты жизни, когда хочется плакать, вы к кому идете?

Ксения: «Иногда к маме, иногда к близким друзьям. Я же говорю не про „плакать“. Когда у меня что-то болит или я чем-то напугана, естественно, я звоню маме. Я говорю про состояние. Например, я приезжаю к маме и рассказываю: „Представляешь, я вчера поссорилась со своим молодым человеком, мне было так больно. Я выбежала в одном халате босиком на улицу, поймала машину…“ Вместо того чтобы поинтересоваться, что меня так расстроило, она негодует: „Как?! Босиком на улицу? Уже осень, ты же простудишься!“ И это совершенно не дает мне возможности быть с ней откровенной. Я понимаю, что она находится на своей волне недодаденного мне в детстве родительского внимания. Но его невозможно „додать“ задним числом. Мне уже не десять лет, сейчас мне нужно что-то совершенно другое. И я ей — про расстройства в личной жизни, а она мне — про босиком на улицу».

— Не так давно вы с мамой купили на двоих дом на Рублевке. Собираетесь жить вместе?

Ксения: «Это не дом, а таунхаус. Я вообще-то не загородный житель, но появилась такая возможность. Мы все не молодеем, мама тоже. Я хочу, чтобы у нас были места рядом. Возможно, это пригодится мне и в будущем — не знаю, как сложится с рождением ребенка. Но не думаю, что смогу жить за городом постоянно. Во всяком случае, пока я вся в работе, новых проектах. Жизнь кипит».

— Ваш переезд из Петербурга в Москву был связан именно с тем, что здесь больше возможностей сделать карьеру?

Ксения: «Это было связано с тем, что умер мой папа и я больше не захотела находиться в том городе. Бывают моменты, когда человек чувствует, что ему необходимо круто все изменить».

— А почему именно Москва, не Нью-Йорк? Вы ведь учились за границей.

Ксения: «Я никогда не любила заграницу. И сейчас, честно говоря, не люблю. При том что я училась в школе в Швейцарии, Англии, Франции. Я космополитичный человек, знаю языки, общаюсь. Но я как-то не чувствую иностранцев. Много путешествую, но не могу сказать, что у меня есть друзья за рубежом. По сути, Москва является центром только по сравнению с Санкт-Петербургом. А по сравнению с Нью-Йорком мы все равно, извините, находимся в глубокой заднице. Как человек деятельный я должна бы хотеть туда перебраться, но… мне неинтересно».

— С такой фамилией покорить Москву было легче?

Ксения: «Фамилией легче привлечь к себе внимание. Но внимание — это штука быстро проходящая. А я в Москве уже десять лет. И моя карьера, слава богу, успешно развивается. Привлечь внимание к Ксении Собчак, Маше Гайдар или дочке Немцова легче, чем к Маше Батарейкиной. Но дальше должен быть следующий шаг. И я горжусь тем, что, кроме меня, никто из детей наших больших политиков этот шаг не сделал».

— Вы никогда не причисляли себя к той группе, которую называют «золотой молодежью»?

Ксения: «Нет, как это ни удивительно. Во-первых, я никогда не общалась с такими людьми. Среди моих друзей их нет. Во-вторых, мне никогда не было интересно просто хорошее времяпрепровождение. Я человек с агрессивной жизненной позицией. Я должна „проедать“ жизненное пространство, карабкаться. Редкие слова Бориса Березовского, под которыми я подпишусь: „Жизнь — это экспансия“. Для меня это так. Нынешняя „золотая молодежь“, так называемые хипстеры, которые тусуются в модных клубах, — это люди современные, продвинутые: на всех гаджетах, в Интернете. При этом абсолютно неамбициозные, не стремящиеся что-то покорить, завоевать, аморфные в социальной среде. Они хотят просто получать удовольствие от жизни и не париться. Это не моя история. Телевизионная карьера или журналистская деятельность для меня интереснее любой тусовки».

— Тем не менее образ светской львицы Ксении Собчак уже прочно укоренился в сознании. И не говорите, что вы не любите роскошные меха и шпильки.

Ксения: «Почему же? Конечно, я люблю роскошь, шпильки — обожаю просто. Но у меня есть четкая шкала приоритетов, и я отношусь к тем людям, которые успевают все. Удивляюсь, когда подруги говорят, что им не хватает времени на что-то. Пример. Меня пригласили на закрытие Венецианского кинофестиваля. Я тут же быстро собираю чемодан, сажусь в самолет и лечу. В самолете пишу статью и отправляю ее в журнал. Прилетаю в Венецию и два часа уделяю тому, чтобы провести радиоэфир. Прямо с красной дорожки беру интервью у Ингеборги Дапкунайте, потом обсуждаю с Григорием Ревзиным открытие архитектурного биеннале, тут же во время прямого радиоэфира на „Серебряном дожде“ умудряюсь в номере сделать себе прическу, надеть красивое тереховское платье и отправиться смотреть кино».

— Это вы над собой какие-то тесты, опыты ставите?

Ксения: «Я просто рассказываю, как у меня все происходит. Вот мы поехали на Венецианский фестиваль. Открытие в шесть тридцать. В три часа дня все жены моих друзей собираются и идут в отель. На вопрос: „А почему так рано? У нас же еще обед, а потом мы идем на архитектурную выставку“ — они отвечают: надо подготовиться к вечеру. Я два с лишним часа занимаюсь совсем другими делами, потом за двадцать минут делаю мейк-ап и прическу, надеваю платье и спускаюсь вниз первая. Все удивлены. А для меня тратить три часа на подготовку к выходу — пустая трата времени. Если вы сейчас зададите мне следующий вопрос, что больше всего раздражает Ксению Собчак, то я отвечу, что это человеческая глупость и бессмысленная трата времени».

— Ксения, а правда, что вы подрались с Мариной Голуб во время съемок «Девчат»?

Ксения: «Нет, это утка. У нас нормальные деловые отношения. Но женский коллектив — это всегда сложно, потому что у всех свои запросы, комплексы. Всеми своими силами я стараюсь повернуть этот корабль, которым я, к сожалению, не управляю, в сторону программы женских сплетен „про жизнь“ — иногда едких, язвительных. Главная проблема в том, что мои коллеги боятся быть язвительными. А если сильно выделяться на их фоне — не получится ансамбля. Поэтому в „Девчатах“ мне приходится быть более доброй и готовой к компромиссам, чем я хотела бы».

— А для чего вам каждую минуту нужно воевать за жизненное пространство, влезать в какие-то споры, скандалы?

Ксения: «Наверное, для самоудовлетворения. Я же не то что влезаю в скандалы. Это какой-то ошибочный миф насчет меня. Если вы проанализируете все мои шумные истории, то убедитесь, что я никогда не начинаю первая. Но как человеку войны мне это состояние очень близко. Сущность воды — в том, чтобы течь. Есть люди, которые избегают конфликтов, столкновений. Я другая. Сущность Ксении Собчак — жизнь в состоянии стресса и боевых действий. Есть революционеры — как Че Гевара, а есть бюрократы — как Фидель Кастро. Это просто разные типы личности».

— Кто-то из философов говорил, что самое важное для человека — ответить на два вопроса: кто ты и куда идешь.

Ксения: «Я должна быть на поле с автоматом. Мой автомат — язык. Мой танк — это шоу-бизнес и тот абсурд, который происходит в нашей стране. Я получаю удовольствие, когда „воюю“ с размахом. Моя журналистская деятельность, мои интервью, расследования постро-ены по этому принципу. Почему я это делаю? Потому что для меня важно быть успешным человеком. Куда я иду — вопрос более сложный, потому что у меня никогда не было какой-то четко определенной цели. Каждый день я беру что-то с собой в день следующий и развиваю возможности, которые мне подкидывает жизнь. К сожалению, у меня нет жестко выстроенной внутренней рамки, поэтому я ищу ее во внешнем мире».

— Тина Канделаки считает, что в журналистику идут те, у кого много вопросов.

Ксения: «Я бы еще добавила, что в журналистику идут те, кому интересны люди. Не могу сказать, что я людей люблю, но они мне очень интересны. Неважно, будь то общение с Михаилом Саакашвили или съемки в „Доме−2“. Хотя мои друзья совершенно не понимают, о чем можно говорить со странными персонажами, которые с утра до вечера обсуждают, кто с кем объявит себя парой и въедет в VIP-домик».

— Общаясь с людьми, вы сразу приводите их в состояние тонуса. Например, Саакашвили — маечкой с портретом российского президента.

Ксения: «Мой стиль общения — провокатор поп Гапон. Друзья часто спрашивают: „Собчак, почему ты не можешь вести светский разговор про погоду, про тот ресторан, где мы вчера были? Почему сразу начинаешь собеседника провоцировать, задаешь ему очень личные вопросы, пытаешься вывести из состояния равновесия?“ Отвечаю: я это делаю, чтобы сэкономить время. Можно по-светски долго общаться, постепенно выводить человека на важные темы, и вот месяца через три он начнет тебе открываться. Мне жалко свое время. Люди, как правило, его не стоят. Интересных личностей реально очень мало. Мне не хочется тратить два-три месяца, чтобы кого-то открыть. Я это делаю сразу, прямыми вопросами, которые показывают степень уязвимости человека, степень его закрытости, возможности пошутить над собой. И если собеседник негативно на это реагирует, он мне в принципе неинтересен. Он не моей масти».

— В личном плане, с мужчинами вы действуете по такому же принципу?

Ксения: «К сожалению, да. Это очень мне мешает. Но за все в жизни нужно платить. Наверное, моя сложная личная жизнь, орнамент разных отношений — это и есть плата. Я понимаю, что в формате интервью следовало бы дать чуть-чуть МХАТа и сказать, что я переживаю по поводу того, что до сих пор не замужем, что у меня нет семьи. Может, ваши читатели меня пожалеют. Скажут: «Вот Собчак — сильная баба, умная, а с мужиками не везет». Но, по правде говоря, я вполне довольна своей личной жизнью. Меня абсолютно все устраивает. Я осознаю, что в будущем, наверное, придется что-то менять. Невозможно все время заводить новые романы, интрижки, нужно успокоиться. Но ужас заключается в том, что мне пока этого не хочется. Если я еще могу уговорить себя не есть шоколад, потому что он способствует целлюлиту, то почему нельзя «съесть» мужчину, я не понимаю. Я быстро влюбляюсь, глаз горит, я начинаю восторженно рассказывать о предмете страсти друзьям. Они говорят: «Собчак, сколько раз такое было! Ты просто Казанова в юбке. Через два месяца этот несчастный будет плакать, посылать тебе sms-ки». Я спорю: «Нет, на этот раз это искренние эмоции!» (В тот момент мне кажется, что они на самом деле искренние.) Но через два месяца у меня действительно неотвеченные sms-ки и пропущенные звонки на телефоне. Друзья укоряют: «Ну зачем ты опять «съела» человека? Была такая голодная? Нет чтоб потерпеть до дорогого ресторана — ты купила в ларьке беляш».

— Вы никогда не были трепетной ланью, которую кто-то завоевывает?

Ксения: «Нет, никогда. И это ужасно. Мне очень хочется. Но, знаете, я стала философски к этому относиться. Как кудрявые и прямые волосы: всем, у кого они вьются, хочется их выпрямить, и наоборот. Я мечтаю стать трепетной ланью, но, видимо, так никогда ею и не стану».

— А было так, что вам нравился мужчина, вы предпринимали попытки его заинтересовать, а он не обращал на вас внимания?

Ксения: «Как это ни нескромно прозвучит, но нет. Кроме, может, каких-то историй ранней юности. Я всегда уверенно себя чувствую с мужчинами. Сама их выбираю».

— Состоятельность мужчины для вас показатель того, чего он сумел добиться в жизни?

Ксения: «Отчасти да. Подобные вопросы всегда задаются женщинам, а я иду от обратного. У меня много друзей мужчин. Я спрашиваю их: „Представьте: красивая девушка, умная, обаятельная, при этом дочка какого-нибудь арабского шейха. Или Елена Батурина, при этом красавица и незамужняя. Вы сможете создать с такой женщиной семью? Зная, что она гораздо богаче вас?“ Каждый отвечает: „Нет, не смогу. Буду чувствовать себя некомфортно, даже зная внутри, что я не альфонс и искренне ее люблю“. То же самое и у меня. Я не ищу олигархов, как многие привыкли думать, но при этом не очень хорошо понимаю, как строить отношения с мужчиной, который зарабатывает меньше меня. Мне будет тяжело его уважать. Как Нонна Мордюкова передавать мужу деньги под столом, чтобы он расплатился по счету в ресторане? Наверное, в период сильной влюбленности я смогу совершать подобные поступки, но потом неизбежно встанет выбор: либо надо с ним в экономклассе, либо я должна за него платить постоянно, чтобы вести тот образ жизни, к которому я привыкла. И это все разрушает. Мой мужчина должен быть успешным и богатым не потому, что я алчная и люблю деньги. Сейчас я нахожусь в том финансовом положении, что могу что угодно сама кому-то купить. Что обычно и делаю с большим удовольствием. И я зарабатываю достаточно, чтобы самой платить в ресторане…»

— А вы это делаете?

Ксения: «Конечно, когда я с подругами. Я вообще люблю угощать людей. Но мне приятно, если мужчина не дает мне за себя заплатить».

— В Европе на это совсем иначе смотрят. Мужчина и женщина поровну оплачивают счета и ничего в этом страшного не видят.

Ксения: «У нас Византия, девушки сами готовы играть роль покорных жен. Поэтому мужчины заводят любовниц. Мне кажется, во всем надо искать золотую середину. Мне важны партнерские отношения, основанные на уважении, но при этом хочется, чтобы мой мужчина был умнее, успешнее, круче меня. Я вполне представляю себе ситуацию, когда он зарабатывает столько же, сколько и я, но при этом сильнее характером, лучший в своей профессии. Например, он лучший в России хирург. Будет мне интересен такой человек? Думаю, да. Но пока я такого не встретила. Мне неинтересны неудачники, я могу полюбить только победителя».

— Он должен быть признанным победителем? Вы не муза для нераскрытого таланта?

Ксения: «Нет, я не муза. И моя собственная жизнь — она тоже про это. Мне нужен признанный талант. Для меня важен социальный успех».

— А подарки вам получать нравится?

Ксения: «Конечно, как любому человеку».

— Не каждой девушке Умар Джабраилов дарит швейцарские часы за полмиллиона долларов…

Ксения: «Это вопрос к Джабраилову, кому он что дарит».

— Вы храните подарки своих бывших?

Ксения: «Конечно. Что ж я буду их выбрасывать? Действительно, зачем мне часы за полмиллиона долларов?»

— И еще вам как-то удается сохранять хорошие отношения с бывшими бойфрендами.

Ксения: «Я этим горжусь. Я считаю, что человеческие отношения важнее сексуальных. Я по-настоящему дружу с теми людьми, с которыми была близка. Может, это тоже своего рода эгоизм? Мне жалко: я на этого мужчину потратила три года своей жизни. Я же с ним спала, обнимала его, ездила с ним отдыхать. Почему я должна его вычеркивать из своей жизни из-за того, что угасла страсть и каждый из нас пошел своей дорогой? Нет, я не могу просто так забыть человека, который для меня много значил».

— Для вас отношения живы три года, пока есть та самая «химия», страсть?

Ксения: «Надеюсь, что когда-нибудь научусь переходить этот трехлетний барьер. Но пока я не вижу смысла тянуть то, что уже не приносит былой радости и удовольствия. Мне кажется, если проходит любовь, надо расставаться. Ради чего себя мучить и уговаривать? Если тебе уже не пятнадцать, оттого, что ты будешь носить короткие платьица и лизать леденец, ты не станешь пятнадцатилетней девочкой. Ты будешь смешной тридцатилетней женщиной, которая пытается как-то глупо молодиться. Любовь тоже проходит. Цепляться за нее руками и ногами, боясь, что впереди у тебя больше ничего не будет, нет смысла. Нужно уметь достойно принимать обстоятельства».

— Пресса не раз пыталась выдать вас замуж, в частности, называли имя Александра Шустеровича. Вы действительно «сбежавшая невеста» или это все выдумки журналистов?

Ксения: «В моей жизни было три предложения выйти замуж, но каждый раз в последний момент у меня включался стоп-сигнал. „Не будите во мне зверя, особенно зайца. А то испугается и убежит“. Возможно, я очень серьезно к этому отношусь. Неотвратимость семейной жизни меня пугает. Наверное, я могу решиться на подобный шаг не думая, очертя голову, на грани какого-то авантюризма. Но я очень вдумчивый человек, и в этом проблема. Люблю порефлексировать, взвесить все „за“ и „против“. И так как в моей жизни предложения руки и сердца следовали уже после двух-трех лет совместной жизни, то, как видите, я до сих пор не замужем. Но не могу сказать, что прямо-таки горю желанием отправиться в загс. Я хотела бы иметь добрые, долгие человеческие отношения. Но, по-моему, с замужеством это не связано».

— Если ваш избранник несвободен, вас это не останавливает?

Ксения: «Нет, почему же? Для меня это принципиальный момент. У меня была такая история, мужчина был женат. Но я, понимая, что мы идем в какую-то сторону романтических отношений, быстро расставила точки над „i“. Сказала, что не могу встречаться с женатым. Долго быть любовницей, ждать, когда он наконец оставит семью, — не для меня. Мужчина ушел из семьи, но, к его чести надо сказать, что это произошло еще до того, как между нами возникла близость. Я думаю, только так можно строить серьезные отношения. А заводить интрижку с женатым человеком для меня вообще не имеет смысла».

— Но есть еще и эмоции: когда понимаешь, что вроде бы неправильно поступаешь, а остановиться не можешь.

Ксения: «Я рассказываю, как было у меня. Мне понравился мужчина, он приехал ко мне на музыкальный фестиваль. Мы пообщались, провели вместе, в компании друзей несколько дней. Потом он стал писать какие-то романтические sms-ки. Приехал к моей подруге, у которой я гостила, с цветами. Я сказала: „Ты мне действительно очень нравишься, но ты женат и у тебя двое детей. Я не хочу подобного рода отношений“. После этого он улетел, но вернулся через четыре дня и сказал: „Все, я объяснился с женой, мы разводимся“. Я считаю, что это поступок. Если человек в меня влюблен, он должен закончить свою прошлую историю и начать со мной другую. Как говорила Аглая у Достоевского, в торгах я не участвую! И она права. Когда начинаешь с человеком жить, а он еще думает, уйти ему из прежней семьи или нет, решает, сравнивает, с кем ему лучше, получается, ты участвуешь в торгах. Я себя слишком люблю, чтобы поставить в подобную унизительную ситуацию. Я не дам мужчине шанса сравнивать и выбирать. Не потому, что боюсь сравнения. Я уверена, оно будет в мою пользу. Мне кажется, я интересный человек и редкая женщина. Мне нужен мужчина, который готов пойти на риск, не зная, что там, в этом „черном ящике“. Поступка в том, чтобы трахаться с одной, жить с другой, метаться и в конце концов выбрать ту, что лучше, — нет».

— И если бы он не ушел из семьи, вы бы подумали: «Слабак, он мне не нужен!»

Ксения: «Я подумала бы, что он сделал выбор, который я уважаю. Возможно, мы могли бы по-дружески общаться дальше. Но никак иначе».

— Вы не раз говорили в интервью, что не хотите детей. Что-то изменилось?

Ксения: «Сейчас я уже хочу их захотеть. Это прогресс. Возможно, правильный человек в моей жизни появится или с возрастом я начну бояться умереть в одиночестве, и тогда я сделаю следующий шаг».