— Каков принцип воспитания детей от Харатьяна?

— Он один: следуй за мной, делай, как я. Собственный пример — самый заразительный, полезный. У Марины другой метод воспитания — указывать на ошибки, попытаться их исправить… А я с ребенком не так много времени провожу. Жалко тратить это время на поучения-назидания-ругания. Я просто хочу получать радость от общения со своим сыном. Поэтому его балую. У нас кнут и пряник в семье. В балансе такое воспитание дает определенный результат. Хотя, конечно, только с годами мы поймем точно, что за результат получили. Сейчас Ваня рассеянный молодой человек и не всегда слушается, особенно меня. Помню случай за ужином… Ваньке было лет шесть, он картавил. Вдруг на меня пристально смотрит: «Знаешь, папа, маме я доверяю, а тебе я не доверяю». «Ваня, как же так?» Тут он понял, что расстроил меня. «Папа, ну хорошо, маме я полностью доверяю, а тебе — только наполовину». —  «Почему, Ваня?» — «Маме я доверяю, потому что она мне делает замечания». — «Хорошо, я тоже буду делать замечания». И тут Ваня пошел на попятную: «Нет, пап, я подумал — я тебе тоже полностью доверяю». Он имел в виду другое слово — «больше боюсь», «больше уважаю» или «больше слушаюсь». Мама его строит, а я нет. Он из меня веревки вьет. Это еще и возрастное: сами понимаете — поздний ребенок. Мне 38 лет было, когда он родился.

— А Дима Харатьян был хулиганом в детстве?

— Нет. Я всегда был бойким мальчишкой, но при этом конфузливым и стеснительным. В своей компании я был лидером: я был капитаном футбольной команды, волейбольной и хоккейной. В пионерском лагере я прошел весь путь от младшего барабанщика до председателя совета дружины. Причем я никогда не был ни активным комсомольцем, ни пионером. Сам собой рост произошел. Это как в профессии: у меня никогда в мыслях не было становиться заслуженным, народным.

— В пионерлагерях каждое лето?

— Да я жил от смены до смены в одном и том же подмосковном лагере «Метеор». Ему, кстати, этим летом исполнилось 60 лет. Я считаю, это самое счастливое время моей жизни. Все мои увлечения оттуда: гитара, музыка, песни… Спорт. Первая любовь.

— И зубная паста на лице?

— Конечно… Мы пересказывали друг другу Конан Дойла. Привидения нам мерещились за окнами. Из столовой таскали хлеб черный и сушили сухари. Наверное, в генах сидит этот голод у нашего многострадального народа.

— Первый алкоголь?

— Один раз, уже в старшем отряде, мы с ребятами решили выпить. Мне лет 16 было. Местных подговорили, передали им деньги через забор, они сбегали купили нам сидр. Жара была несусветная. В палате днем, пока не было вожатых, мы открыли эту бутылку… Она шарахнула! Залило все стены, всю палату. Мы глотка даже не сделали. Испугались, давай отмывать палату, запах жуткий стоит! До вечера мыли. Нас не разоблачили…

— Первые музыкальные опыты тоже были в лагере?

— Лет с 13, когда я научился играть на гитаре, стал первым парнем на деревне, как говорится. Я был руководителем ансамбля «Аргонавты». У нас был гимн: «Тихо качается старый Арго. Тихо плывут волны. На тебе привезли золотое руно и искали его очень долго». Такая романтическая песенка. «Бременские музыканты» были для нас, можно сказать, советским «Битлз». Мы даже хотели назвать свою команду по строчке из песни мультфильма «Мы звезды континентов»… Потом решили, что это слишком нескромно: еще толком не научились играть, а хотим звездами называться. Мы слушали «Битлз» и «Машину времени». До сих пор я не могу общаться с Макаревичем, потому что смотрю на него, как на кумира. Как будто живой Леннон передо мной. Не путать с Лениным.

— Первый выход на сцену помните?

— Мне было 10 лет. Я пел в хоре пионерского лагеря. Вожатая сказала, что у меня хороший голос и мне надо заниматься. Я ей поверил. Меня выбрали солистом. Мой исполнительский дебют был с песней «Звездопад», которую Пахмутова и Добронравов написали про пионерлагерь «Орленок». А сейчас я был ведущим праздничной церемонии 50-летия «Орленка». С «Орленком» мы ровесники. Такие вот переплетения.

Из колхоза в кино

— Какой судьбоносный момент привел вас в кино?

— Это девочка — Галя Ставбунская — мою судьбу решила. Она со мной в первом отряде была. Осень, 75-й год. Мне 15 лет. Галя очень симпатичная девочка. Ее часто приглашали на фотопробы. Но актрисой она не стала. Однажды она сказала, что была на киностудии «Мосфильм», там собираются снимать фильм и ищут ребят, которые играют на гитарах и поют. Говорит, бери гитару, поехали завтра на «Мосфильм». А мне нужно было в колхоз. У нас же детей припахивали каждый год помогать колхозникам собирать урожай: капусту, картошечку. Я Гале говорю, мол, у нас строго, после занятий сразу на поле. Зато освобождали от домашнего задания. И она тогда сказала, что мне справку дадут. Эта фраза меня убедила. Она даже пропуск на меня взяла. Я приехал на Киевский вокзал с гитарой, мы сели в троллейбус, доехали до «Мосфильма». Я до этой поездки думал, что «Мосфильм» — это вообще отдельная страна, на другой планете. А оказалось, это в Москве, в пределах досягаемости!

— Так рушатся идеалы. Страшно было на первых пробах?

— Первых проб не было. Мы приехали, ждали полтора часа. Потом ассистент сказала, что режиссер занят. Мне это не понравилось: колхоз из-за них пропустил! Но справку в колхоз и пропуск на завтра дали. Я приехал на следующий день, спел несколько песен. Думал, что надо, как в школе — официальное, максимум «Самоцветы». Поэтому спел «Веселых ребят». «А своих песен нет? А ты с кем играешь? С ансамблем? Приезжайте вместе», — сказал режиссер. Мы спели те же песни и что-то из западного репертуара. Потом были фотопробы, читка сценария, репетиции. Режиссер разбивал нас на группки по три человека, и каждая играла одну и ту же сцену. Потом видеопробы. Длинный процесс был — с сентября по декабрь.

— Полгода давали справки? Полгода прогулов школы?

— Да… Причем я не мечтал сниматься. Мне достаточно было того, что я побывал в удивительном мире кино. Поэтому, когда мне прислали телеграмму, где было написано, что я утвержден на главную роль, это было неожиданно. Но, когда увидел видеопробы, испытал ужасное разочарование. На экране я был какой-то худой, сутулый, маловыразительный, невнятный человек.

— Кино положило конец детству?

— Не сразу. После съемок у меня были еще 100 дней детства. Последнее лето в пионерском лагере.

«Не хочу играть мерзавцев»

— Сейчас часто отклоняете предложения о съемках?

— Бывает. Должен быть интересный материал, характер. Хочу играть сложных людей. Эстетика зла мне совсем не интересна. Я не стал бы играть ни Люцифера, ни попа Гапона.

— Последняя ваша роль — американец Сэм из фильма «Золотая рыбка в городе N». Этот герой — пародия на то, какими Голливуд показывает русских?

— Знаете, как американцы представляют русских? Балалайка, водка, медведь. Русские — все небритые ублюдки, которые просто так готовы взорвать весь мир. По пьяни. У них такой стереотип. В этом фильме — наш ответ американцам. Я сыграл Сэма, бизнесмена, дуболома, который приезжает, чтобы купить часть России.

— Когда ждать следующую премьеру?

— Два года мы занимаемся проектом, который называется «Форт-Росс». Это русская деревня в Калифорнии, которую в 1812 году основала русская экспедиция. Если бы не случилось декабристское восстание в 1825 году, то, может быть, мы бы развивались не в Европу и Азию, а в Америку.

— Арнольд Шварценеггер хотел закрыть «Форт-Росс» недавно.

— С ним недавно встречался Дмитрий Медведев. Договорились, что наша страна в лице Виктора Вексельберга будет финансово поддерживать «Форт-Росс», чтобы его не закрыли. Ведь это туристическое место, музей, часть русско-американской истории. Про это место, собственно, фильм, историческая, приключенческая картина с элементами фантастики. Дмитрий Политаев, мой однокурсник, который работает в Америке тележурналистом на нескольких каналах, написал роман «Форт-Росс». По книге был написан сценарий. Хотим к 200-летию «Форт-Росса» снять картину. Это история про молодых людей, которые путешествуют во времени. Через мобильный телефон. И попадают из XXI в XIX век, пытаясь изменить историю.

— Чтобы Америка была русской?

— Чтобы не повторять ошибок в будущем. «Форт-Росс» когда-то был нашим. И, как сказал когда-то Николай I, там, где однажды был поднят российский флаг, он никогда не должен спускаться.