Окончила Кембридж, звучала на BBC, отметилась в комедийных шоу вместе со Стивеном Фраем и Хью Лори (с последним даже встречалась). А еще премия «Оскар», роли и сценарии для фильмов, которые даже маститые кинокритики называют не ужасными. Дамы и господа, Эмма Томпсон в главной роли в фильме «Моя ужасная няня−2» и в интервью «МК-Бульвару».
НЕСЕКРЕТНЫЕ МАТЕРИАЛЫ
Эмма Томпсон родилась 15 апреля 1959 года в Лондоне в семье актеров Эрика Томпсона и Филлиды Ло.
В 1980 году окончила Кембридж, а в 1983 году попала на британское телевидение, где принимала участие в комедийном шоу вместе со своими однокурсниками Хью Лори и Стивеном Фраем.
В 1993 году за роль в фильме «Усадьба Говардс-Энд» получила первую премию «Оскар» как лучшая актриса. Второй «Оскар» был присужден Томпсон в 1996-м за сценарий фильма «Разум и чувства».
Снималась также в фильмах «Основные цвета», «Реальная любовь», «Гарри Поттер и узник Азкабана».
В 1999 году родила дочь Гайю от актера Грега Уайза, за которого вышла замуж в 2003 году.
— Эмма, скажите, играть няню Макфи так же весело, как смотреть на нее на экране?
— Да. Но, конечно, случались моменты, когда было совсем не смешно: шел дождь, вокруг слякоть, грязь — и я думала: ну и погодка, а вроде бы ведь лето на дворе. А бывало и наоборот: стояла жуткая жара — и в костюме было очень душно. К тому же этот наряд иногда сдавливал ребра — и мне было тяжело дышать. Но в целом все очень хорошо, потому что на съемочной площадке царила веселая и дружеская атмосфера. И не забывайте, там было пять детей, куча животных, и я с огромным носом и бородавками — как тут удержаться от смеха? (Улыбается.)
— Сколько времени ежедневно уходило на грим и костюм?
— Полтора часа! Это кошмар! (Смеется.) На самом деле я шучу: когда ты знаешь, какое большое значение имеет твой внешний вид для фильма, полтора часа не так уж и много. Было очень забавно, когда я появлялась на площадке уже в образе няни Макфи: все как-то сразу становились послушными и начинали меня побаиваться. Причем не только актеры. Даже рабочие съемочной группы становились по струнке и тихонечко лепетали: «Доброе утро, няня Макфи». Но как только я приходила в своей одежде, все обращались ко мне просто: «Привет, Эм!»
— Как вам работалось с детьми?
— Замечательно! Они потрясающие. Прежде чем отобрать подходящих, нам пришлось отсмотреть кучу детей. А ведь, знаете, им очень непросто бывает на кастинге: они должны приходить снова и снова и раз за разом делать пробы. И это не должно их напрягать. Но самое сложное для них — понимать, что, возможно, их не утвердят на роль. Но зато потом те дети, которые все-таки попадают в фильм, так счастливы. У них столько энтузиазма, они еще не испорчены, им все интересно, так что с ними очень хорошо работать.
— В фильме есть сцена, где свиньи синхронно плывут, а смотрящие на них дети смеются. Как вы добились у них такой реакции? На что в действительности они смотрели в тот момент? Ведь поросята были позже нарисованы на компьютере.
— В начале съемок той сцены я сидела на берегу, смотрела на детей и думала: «Да, чего-то им не очень весело. Нужно что-то делать». И я попросила помощника режиссера столкнуть меня в воду и сделать вид, что он меня топит. Так что они смотрели на то, как я пытаюсь отбиться от помощника режиссера, и смеялись. Это говорит о том, что только с виду дети милые и хорошие, а на самом деле они ужасные, бессердечные создания. (Смеется.) А если серьезно, то по-другому их никак нельзя заставить рассмеяться: дети действительно должны смотреть на что-то смешное, иначе все будет выглядеть неестественно.
— Вы не только сыграли главную роль в фильме, но и написали сценарий. Как вы работаете над сценарием: пишете по расписанию или какая-то идея может вам прийти в голову в три часа ночи и вы тут же бросаетесь ее записывать?
— Я должна сесть с утра перед листом бумаги с ручкой и начать писать. Только так, и никак иначе. Я должна дисциплинировать себя в этом. Дело в том, что я не верю во вдохновение. У меня на письменном столе даже есть бумажка, на которой написано: «Вдохновение приходит тогда, когда придвигаешь свой стул к столу». И я считаю, это правильно. А те идеи, которые приходят в голову в три часа ночи и кажутся вам удивительными, чаще всего оказываются абсолютной ерундой. Я просыпаюсь с утра, читаю то, что записала, и думаю: «Господи, я проснулась среди ночи, записала все и легла спать, полагая, что это гениально? Какой кошмар!» Так что мой совет: если что-то пришло вам ночью в голову, просто повернитесь на другой бок и спите дальше.
— Складывается ощущение, будто последнее время вы больше пишете, чем снимаетесь в кино…
— Да, это так. И мне, как матери, это гораздо удобнее, потому что я могу отвести свою 10-летнюю дочь Гайю в школу, потом забрать ее, сделать с ней уроки. Работа в театре или съемки в кино подразумевают, что тебя практически нет дома пять дней в неделю. Так что если бы я могла зарабатывать только на написании сценариев, то была бы просто счастлива.
— Но, наверное, есть роли, про которые вы можете сказать: да, я действительно очень хочу их сыграть?
— Конечно, есть. Например, меня как-то позвал Вуди Аллен, а у меня не было возможности сниматься… Но, с другой стороны, сняться в кино я смогу и позже, а вернуть упущенное время с дочерью — нет. Я не представляю себя лежащей на смертном одре и думающей: «Господи, я так жалею, что провела эти месяцы с дочерью, вместо того чтобы сняться в этой роли». (Улыбается.)
— Ваш муж — актер Грег Уайз — так же относится к родительским обязанностям?
— Да, разумеется. Мы стараемся выбирать работу так, чтобы кто-то из нас всегда был дома. Например, последние четыре месяца, что я была занята на съемках фильма «Моя ужасная няня−2», Грег почти не работал. Но вскоре он будет сниматься в картине о писателе и художнике XIX века Джоне Раскине, и тогда уже я буду сидеть дома и не сниматься. Может, конечно, появлюсь в эпизоде в этом фильме, но на этом все.
— В прошлом году вам исполнилось пятьдесят лет…
— Ужас!
— …но вы великолепно выглядите.
— Меня совершенно не волнует, как я выгляжу. И когда я говорю «ужас!», то имею в виду совсем другое. Многие люди почему-то считают, что женщины всегда думают только о том, как они выглядят. Меня же больше беспокоит вопрос времени и смерти. Потому что к 50 годам проживаешь уже больше половины своей жизни. И тогда ты вдруг задумываешься: «Надо бы быть более осторожным в выборе того, что собираешься делать. Не размениваться по пустякам». То есть главная идея заключается в том, что не стоит терять ни минуты времени.
— Но вас никто и не может в этом заподозрить…
— Нет, ну почему? Всякое бывает. (Смеется.) Тем более в ближайшее время я планирую месяца на три уехать на море, лежать там на пляже и ничего не делать. Полностью расслабиться, чтобы потом вернуться с новыми силами и идеями насчет того, что делать дальше.