— Ну я бы пока не называл себя таким уж громким именем — продюсер! Сейчас, по-моему, продюсером можно назвать кого угодно, кто занимается организацией чего-либо во имя общего успеха. У меня же нет специального образования. Просто производство кино мне интересно не только с актерской позиции. На картине «Гоп-стоп» мне приходилось заниматься разными вещами, а одной из самых интересных задач была звуковая дорожка фильма. Кроме стандартных технологий мы применяли какие-то свои, очень много экспериментировали, записывали оркестр, стреляли, все делали живьем и с размахом. Но мое любимое и основное дело, конечно, лицедействовать.

— Такого понятия уже, наверное, не существует. Это в советское время можно было действительно проснуться знаменитым после одной картины. Сейчас тоже так иногда случается, но скорее имеют значение журналы, а не сам фильм. В моем случае я бы сказал, что это поступательный процесс, как звенья одной цепочки: если одно вырываешь — цепь рассыпается. Поэтому каждая картина в карьере важна. Мне необходимо было встретиться в свое время с великими мастерами и пройти в 18—19 лет, будучи студентом, отличную школу. У Леонида Марягина в «101-м км», у Валерия Ахадова в «Подмосковной элегии», где снимались Ульянов, Купченко, Роговцева, Немоляева. Мне было страшно находиться в кадре вместе с ними. Я трепетал и внимал. Поскольку телевидение у нас играет немаленькую роль, «Клуб», конечно, принес популярность на улицах. Мне то и дело кричали вслед «Данила!», но после «Обитаемого острова» все стали кричать «Петя!».

— Если опаздываю — ничего, в метро стараюсь незаметно ездить.

— Если это были и атаки, то, безусловно, приятные. Просто целевая аудитория, как правило, намного шире, чем она определяется. И сериал, как выяснилось, смотрели люди абсолютно разных возрастных категорий. Страшный бум, начались даже легкие преследования по городу. Была история, когда нас пригласили на корпоратив, на день рождения, и, как оказалось, девочке исполнялось 9 лет. После этого мне стало как-то не по себе. Потому что мне всегда казалось, что подобный фильм должны смотреть девчонки постарше, ведь там интим и все-таки есть возрастные ограничения. Но девочка явно видела все серии и отказывалась меня называть другим именем, кроме как Данила. Так что привет всем родителям, которые, запрещая просмотр, выгоняли детей, сами оставались у ящика и не замечали, что дети все-таки смотрят.

 — Да, это была довольно смешная история. Кастинг проходил в клубе «Инфинити», который расположен в соседнем доме от моего места проживания. Между ними находится помойка, куда я понес мусорное ведро. В тот момент мне позвонили и пригласили на кастинг. Я ответил моему агенту, что у меня нет времени, на что она заметила: мол, много времени и не нужно — все проходит в соседнем доме! Я понял, что это знак, ведро было полным. Припрятал его в помойке и дошел до кастинга, где и познакомился с режиссерской командой. И впоследствии в ближайшие два года, когда проходили съемки сериала, я ходил туда практически в тапочках — это где-то 30 метров от дома. Очень удобно было.

— Да. Про эту картину я слышал давно, знал, что она готовится к выходу, что снимается в ней Эван Макгрегор, которого я очень люблю как актера. Правда, о том, что картина про геев, да еще основана на реальных событиях, я узнал уже позже, но это придало здорового юмора, которым наполнен и сам фильм. Конечно, брали завидки и очень хотелось поучаствовать. Ведь дубляж — совсем другая грань ремесла. А когда в кадре такие монстры, как Макгрегор и Джим Кэрри, — это просто хорошая школа для актеров дубляжа. Вообще здорово, что такое кино прокатывается в нашей, как принято считать, гомофобной стране. Ведь когда звучит хорошая шутка в хорошем фильме — комплексы растворяются. Хотя есть и другой пример — наша российская эстрада. (Смеется.)

 — Если вы думаете, что для меня это новый образ, то вы ошибаетесь. У Валерия Ахадова в «Подмосковной элегии» отчасти это один из центральных конфликтов фильма. Молодой внук, которого я играю, как раз оказывается таким прогрессивным представителем нового поколения. Я считаю, что главное, чтобы цель оправдывала средства, и кино было не пошлым. Хотя я, конечно, не уверен, что готов к хлестким историям. Может, потому что еще просто не видел сценария гениального фильма, который бы меня настолько увлек, что я бы сказал: господи, да я сделаю это, только пустите меня!

 — Я бы назвал это волею судеб. Мой отец рано ушел из жизни, в 39 лет. У меня тогда были совершенно другие интересы. Да и возраст был такой опасный, к тому же на дворе 90-е — в общем, все как-то зыбко. Но в итоге я сделал так, как хотел отец, и решил поступать в театральный. В результате события стали развиваться стремительно. Например, преподаватели что-то разглядели во мне, хотя я пришел на вступительные экзамены с программой, которая совершенно не годилась. Я поступил, а в результате очнулся уже, наверное, курсе на третьем, когда стал врубаться в то, что происходит. И сейчас я понимаю, что есть течения в жизни, которым нужно стараться следовать.

 — Честно говоря, это больше вопрос к Федору Сергеевичу, наверное. У Федора есть амбициозное режиссерское видение, точка зрения, которую он может отстаивать до конца, даже если это противоречит вдруг изначально заданным правилам. Так что все для меня сложилось удачно. Была проведена огромная работа. Мы на два года закрылись от всего мира и от участия в других проектах. Я полгода готовился к фильму физически.

— Было дело. Помню, когда я приехал заниматься, то увидел такого огромного красавца Васю. А я был худейший человек, совсем не похожий на космического воина. У меня всегда была проблема поправиться в силу конституции, так как пошел в маму. Помню, мы репетировали с ним какую-то драку, и я понял, что это просто нелепо выглядит: меня на фоне Васи даже не видно. В общем, нас пригнали в спортклуб, и мы добились результатов, которые поразили даже Федора.

 — Все зависит от того, что нужно на съемочной площадке. Последнее мое занятие спортом было игрой на балалайке. (Смеется.) Для актера важно быть в тонусе, готовым ко всему. Для этого требуется, конечно, бегать, прыгать и ходить в спортзал, но главное — быстро схватывать любые новые навыки. Это и есть основной спорт.

— Сейчас я стал более предусмотрительным, ведь от состояния лица зависит моя заработная плата. Я, когда вес набирал, такой спокойный стал, понравилось быть тяжелым. Прибивает к земле, и как-то успокаиваешься. От того, что много мяса и желудок набит после тренировки, появляется утопичное ощущение мудрости. Так что если я вдруг становлюсь нервным и дерганым, это знак того, что нужно набрать пару килограммов и успокоиться. Видите, оказывается, есть даже физиологические рычаги воздействия на психику.

— Да, я купил все, что было нужно. Но это не было полной отсебятиной, конечно, мне бы никто не позволил так поступить. Я знал, где продаются самые дешевые спортивные костюмы, которые необходимы для роли. В кино всегда нужно несколько комплектов для дублей. Я нашел дисконт где-то на Савеловском вокзале; еще, кстати, ездил на Черкизон, тогда он был открыт, и купил там кое-какие правильные детали. В общем, собрал все палево.

— Я вещи люблю не за их происхождение, а за их индивидуальность. Поэтому люблю оказаться и в секонд-хендах. За границей, где развита винтажная культура, люблю ходить в подобные места. У нас, в России, вещам придается какой-то особенный смысл, цены взлетают до уровня поднебесья. Это искаженная ситуация, поэтому я очень редко покупаю вещи в магазинах Москвы. Даже когда случаются скидки.

 — У меня нет машины. Есть «права», которые я получил в 2003 году, буквально вчера я на них посмотрел еще раз и понял, что скоро срок их действия закончится. Поэтому мне нужно срочно что-то придумать, так или иначе сесть за руль. Но в нашем городе особенно некуда ездить. К тому же я поклонник мототранспорта.

 — Вообще здесь нет ничего необычного. Раздеваться — это тоже часть профессии. В данном случае это просто прикол во имя любви в разгар кризиса. Любите друг друга! Творите друг для друга и живите друг для друга. Надо быть самим собой и делать то, что хочется. Мы же все молоды и прекрасны.

— Не только моделью, хоть это и основной вид ее деятельности. Если вы о совместимости наших профессий, то здесь проблем нет. Каждый из нас прогрессивный молодой человек. Мы карьеристы. Нам не сидится на месте. Думаю, и мне, и ей было бы скучно, если бы все было по-другому. Главное — умение правильно сублимировать. Превращать творческую энергию в топливо для ваших отношений и наоборот. Зажигать чувства. Где есть любовь, конечно, есть и ревность, и еще целая гамма ощущений.

 — Все творческие люди очень ревнивы. Ревновать нужно, это прекрасное чувство. Я всегда ревную и буду обламываться, если вдруг пойму, что не испытываю такого чувства. Это будет уже не совсем здоровый признак. Так что желаю всем ревновать. И как можно больше.