Человеку в жилище нужно на чем-то есть, сидеть и лежать. Наши пращуры пользовались для этих целей камнями, обрубками деревьев, ворохами шкур. Потом кто-то додумался сделать стол, табуретку, кровать… И началась «мебельная» эпоха человечества. А сам термин «мебель» возник от латинского mobilis — «легко передвигающийся».
Интерьеры традиционной русской избы не отличались изобилием…
Стол из струганых или тесаных досок, простые скамьи и табуретки. Один-два больших плетеных короба, где хранили вещи. Вдоль стен — узкие лавки. На них сидели во время застолья, а при случае и гостей спать укладывали. Для хозяев жилища основным местом ночного отдыха являлись полати — особо устроенный настил, поднятый под самый потолок. Ребятишкам, старикам или «хворым» выделялось «эксклюзивное лежбище» — лечебное (с подогревом!), на печке.
В боярских домах меблировка, конечно, была поразнообразнее и поизысканнее. Стулья с резными деревянными спинками (а с ХVI в. появились и кресла). Рабочий «кабинетец» обязательно снабжался письменным столом или конторкой, где хозяин вел свою «канцелярию». В столовой комнате помимо большого общего стола ставили в углу еще и маленький столик, на котором размещался умывальник-«кунган» или лохань с водой для ополаскивания рук во время трапезы. Пристенные лавки покрывались сукном или бархатными «полавочниками», рядом стояли разнокалиберные ларцы — из дерева, из прорезного железа, в которых хранилась всякая «мелочевка». Для посуды — чтобы выставить ценную утварь на всеобщее обозрение, — начиная с ХV—XVI вв. использовали так называемые поставцы, изготовленные в виде деревянной пирамиды с уступами-полочками. Запасы сезонной одежды укладывали в большущие сундуки. А книгам отводили особое вместилище — сундуки-теремки меньшего размера. Позднее появились в боярском обиходе новые предметы «мебельной роскоши» — шкафы. Это были монументальные сооружения: высотой под потолок, с резным фронтоном, филенчатыми дверцами и маленькими окошками в них, закрытыми полупрозрачными пластинами слюды.
Обязательный элемент обстановки едва ли не всех русских жилищ — налой, на который клали для чтения Евангелие и другие священные книги. Из числа ноу-хау, используемого нашими прадедами, особые ларцы-подголовники, где лежали наиболее ценные вещи. Они делались со скошенным верхом, чтобы на ночь ставить в изголовье постели — под подушку (ради пущей сохранности!).
Царь Петр I активно способствовал появлению в дворянских и купеческих домах мебели «на европейский лад». Таких модных штучек было немного, стоили они очень дорого, а потому считались высшим признаком роскоши.
Эпоха мебельного дефицита длилась вплоть до середины XVIII в. Даже императрица Екатерина II в своих «Записках» вспоминала: «Двор в то время был так беден мебелью, что те же самые зеркала, кровати, стулья, столы и комоды, которые служили нам в Зимнем дворце, перевозились вслед за нами в Летний дворец, оттуда в Петергоф и даже ездили с нами в Москву. При таких перевозках многое ломалось и билось, и мы получали все в таком изломанном виде, что пользоваться этой мебелью было довольно трудно».
К слову сказать, именно государыня Екатерина во второй половине XVIII столетия ввела моду на «гарнитурную» мебель, выполненную в едином стиле. (А ведь до того даже во дворцах покои чаще всего обставлялись самыми «разнокалиберными», случайными предметами, никак не объединявшимися в гармоничный ансамбль.)
Кресла, стулья, диваны были обиты шелком, шпалерной тканью, кожей, бархатом. Порой предметы мебели почти целиком состояли из резных элементов: стилизованные птицы, змеи, цветы, листья, раковины, переплетаясь, образовывали подлокотники, ножки, спинки, навершия…
Поначалу мебель привозили из-за границы, однако у нас быстро нашлись умельцы, которые стали изготавливать предметы, копируя французские, голландские, немецкие образцы. Начиная с екатерининских времен появились и собственные стили усадебной мебели: русский классицизм, ампир. Законодателями моды здесь являлись известные архитекторы того времени — К. Росси, А. Воронихин, В. Стасов…
Отечественная мебель отличалась не только отменным качеством, но и своеобразием материалов и способов отделки. В России вовсю применяли очень красивую местную древесину — карельскую березу, имеющую на срезе характерный «муаровый» рисунок. Пользовалась популярностью у заказчиков мебель, отделанная инкрустацией из кусочков разных пород дерева. Мозаичные узоры помещали на дверцах шкафов, на столешницах, ящиках комодов. Одним из лучших умельцев в этой области считался крепостной мастер Шереметевых Никифор Васильев. До наших дней уцелел, например, декоративный столик, крышка которого украшена инкрустацией, изображающей панораму подмосковного имения Кусково. По преданию, выполняя именно эту работу, Васильев окончательно «посадил» зрение и вскоре ослеп.
В XVIII в. в ассортименте мебельных гарнитуров появились так называемые столики-«бобики» — специально для карточной игры. Свое «собачье» прозвище эти малютки получили на самом деле от слова «боб»: их столешница имела характерную изогнутую конфигурацию, очень напоминавшую форму стручковых бобов. На излете столетия император Павел I помимо многих других своих странных поступков отметился еще и распоряжением запретить ввоз в страну французской мебели. Столь глобальное проявление ненависти царя к «вольнодумным галлам» дало толчок к дальнейшему развитию в стране собственного мебельного производства.
К концу XIX в. модная мебель приняла весьма своеобразные формы: в мастерских художников-резчиков стали делать предметы обстановки, выдержанные в «романтическом русском стиле». Например, деревянные подлокотники кресла выполнялись в виде воткнутых в бревно топоров, а спинка была «замаскирована» под конский хомут. Шкаф изготавливали в виде стилизованного ларя, буфет оформляли под сказочный теремок… Помимо традиционной резьбы подобные экземпляры украшала еще и роспись, вставки из цветного стекла. Но не только «национальный колорит» был в моде на рубеже ХХ в. В домах состоятельных москвичей стала появляться металлическая мебель — те самые легендарные никелированные кровати «с шарами», которые на долгие годы вошли в городской быт.
После революции в столице активно создавали мебель, встроенную в стены и легко трансформируемую. Этому способствовали планы создания многочисленных домов-коммун, в которых должны обитать «творцы светлого будущего». Однако грандиозные перспективы обобществления человеческого быта не выдержали испытания реальной жизнью. Вместо хитроумных кроватей и столов-трансформеров в привычку снова вошла традиционная мебель. Советские образцы ее, создаваемые в 1930—1950-е годы, остались в истории под броским названием «сталинского ампира».