В начале 90-х клипы «Гномики» и «Город» у нас видели все, а вот самого Павла Кашина узнавали лишь в Петербурге. Со временем характерный голос, необычные стихи, запоминающиеся мелодии сделали свое дело; билеты на концерты Кашина раскупались за месяц вперед. Казалось бы, чего еще человеку надо? Однако в 1997 году Павел бросил все и уехал в США за «пониманием устройства мира». Ключей к такому пониманию, правда, найти не удалось, и через два года Павел вернулся в Петербург, где занялся бизнесом. А потом неожиданно переехал в Москву и снова активно занялся музыкой. В общем, запутывает следы.

— Зачем вы все-таки перебрались в Москву?

— Переезд связан с моим возрастом. В 37 лет осознаешь, что половина жизни прожита, и надо сделать что-то значительное. У нас плодотворно работать можно лишь в Москве. Москва — это центр, куда съехались трудоголики со всей страны. А если ты хочешь создать какой-то проект, то его лучше делать с надежными и профессиональными людьми.

— В Питере вас все знают. А как часто вас узнают на улицах Москвы?

— Почти не узнают. Но в Москве я редко гуляю. Здесь — как в Америке: выехал из гаража одного дома — въехал в гараж другого. А в Питере люди только и делают, что ходят по улицам и глазеют. Там есть больше времени смотреть на другие лица.

— В свое время вы хорошо начали, однако в большие «звезды» так и не выбились. Вас это не удручает?

— Даже если бы меня вообще никто не знал, то я наверняка не страдал бы от этого. Мы же «звезды» в своей голове. К тому же в российском шоу-бизнесе от качества материала популярность практически не зависит. Главное — это хороший продюсер и наличие денег.

— Обычно музыканты стремятся к популярности, это как бы их движущая сила…

— Среди моих друзей это не норма. Как-то я своему другу одному, очень мощному художнику, предложил: «Саша, давай на питерском телевидении я сделаю программу и приглашу тебя». «Нет, что ты! Я не хочу светиться, я и так доволен», — ответил он. Есть люди, удовлетворенные жизнью, а есть неудовлетворенные. Удовлетворение жизнью у моих друзей не зависит от известности. Им важно, чтобы у них были достойные друзья, красивые и умные женщины, чтобы они могли обеспечивать этих красивых и умных женщин.

— А как в вашем случае?

— Конечно, я не такой хороший, как мои друзья, но надеюсь, что когда-нибудь я стану таким.

— Переезд в Москву — временный пиар-ход или это уже навсегда?

— Мои мнения и моя жизнь так часто изменялись, что теперь я боюсь что-то загадывать. Сегодня я живу в Москве, и от того, что я делаю здесь, мне интересно и комфортно. Что будет дальше — я не знаю. Однако то, что в старости я не буду жить в Москве, — это я знаю наверняка.

— Сколько времени вы проводите в Москве, а сколько — в Петербурге?

— В Петербург я приезжаю на лето. Так было всегда. И когда я жил в Лондоне, и когда я жил в Лос-Анджелесе и Чикаго. Для меня Питер — это лучшее место для отдыха, никаких Таиландов не надо. Приезжаю в Петербург, арендую кабриолет и еду с друзьями на озера. Кайф! А все остальное время я — в Москве.

— Раз уж вы живете в Москве, нет желания приобрести недвижимость?

— Я думаю об этом. Как только представится возможность — обязательно куплю квартиру. Пока я зарегистрирован в Питере.

— А как же ваш питерский бизнес? Ведь вам принадлежит сеть магазинов с аудио- и видеопродукцией.

— Я уже их продал. Сейчас мне интереснее заниматься написанием музыки, песен. На деле это оказалось даже прибыльнее.

— Вы были строгим начальником?

— Очень! Один раз даже одну продавщицу на десять рублей оштрафовал за то, что она чек не пробила. Но увольнять — не увольнял. Попались хорошие ребята. Помню, я гордился, что в отличие от всех магазинов в округе у меня была самая наименьшая текучесть кадров.

— С чего бы вдруг вы решили распрощаться с бизнесом?

— Все произошло неожиданно. Подруга Ирины (Ирина Миклошич — продюсер Павла Кашина. — МКБ) затащила ее на мой концерт. Ира долго не хотела войти в зал и лишь на предпоследней песне решилась на это. Вошла, прислушалась — и поняла, что хочет работать со мной. После концерта зашла ко мне в гримерку, и по тому, что она сказала, я понял, что она хороший продюсер и что с ней нужно начинать работать.

— Однако в свое время, вы говорили, что музыка для вас — всего лишь хобби…

— Какова вероятность того, что молодые влюбленные пары, обещающие перед алтарем вечно любить друг друга до конца своей жизни, не изменят своего мнения? Думаю, нулевая. В физике это называется «стремиться к нулю». А я не такую уж серьезную клятву давал. В тот момент я очень хорошо чувствовал себя в роли бизнесмена, и музыка действительно стала для меня лишь хобби. Но я люблю менять вид деятельности. Если бы меня было много, то я бы всем занимался, кроме разве что добычи угля.

— В свое время вы уехали в Америку. По словам ваших знакомых — из-за того, что вас замучили собственные, личные драмы, что вам было плохо, и у вас не было душевной радости. Вы же говорили, что едете за новыми впечатлениями. Что с вами происходило на самом деле?

— То, что мне было плохо, — это все лажа и враки. А какие мои знакомые так говорили?..

— Например, Михаил Башаков, лидер группы «Духи».

— Я не думаю, что Михаил так хорошо знает мою жизнь. Наверное, сыграло то, что в связи с моим отъездом к Михаилу наконец-то пришло внимание. Как говорится, для красного словца не пожалеешь и отца. На самом деле я толком не знал, зачем я еду в Америку.

— Говорили, что вы чего-то искали, а что именно — и сами не знали.

— Думаю, что большинство людей в этом мире ищут, сами не зная чего. Я пытался понять, как устроен мир, и повсюду искал ключи к этому пониманию.

— Удалось найти?

— Пока нет, но я на правильном пути.

— Вы считаете себя состоятельным человеком?

— Думаю, что да. Денег мне хватает не только на жизнь, но и больше. И зарабатываю я только музыкой и стихами.

— А вот раньше у вас не получалось зарабатывать на жизнь музыкой. Почему?

— Десять лет назад продюсеров как класса не было. Были лишь богатые любовники и мужья, меценаты… Было очень много шальных денег — полный бардак. То, что творилось тогда, нельзя назвать ни бизнесом, ни шоу-бизнесом. Сегодня в шоу-бизнесе появились профессионалы. Отсюда мой совет всем начинающим артистам: старайтесь работать с хорошим продюсером и меньше верьте в силу таланта. В нашей стране еще не готовы воспринимать талант артиста без таланта продюсера.

— В свое время в ваших магазинах диски певца Баскова продавались по завышенным ценам. При этом вы говорили: «За отсутствие вкуса надо платить». Чем вам насолил Басков?

— Я не должен был так говорить. Считаю, что переходить на личности — это большой грех. В душе я уже попросил прощения у Баскова. Сегодня я терпим к любой музыке. Понимаю, что на любого певца найдется своя овца. Ха-ха. Это я сейчас сочинил. Многим песни Баскова кажутся манной небесной. Но для меня подобное творчество абсурдно. Однако это мое личное, субъективное мнение, и я очень сильно допускаю, что я не прав.

— Вас совсем не видно на ТВ. Почему?

— Целый год телевидение не могло меня обнаружить в пространстве. Для многих я был легендой, которая растворилась за рубежом. Но мой продюсер сделала свое дело, и меня как гостя стали приглашать на ТВ и на радио в гостевые эфиры.

— Но на новогодних и праздничных концертах вас не было видно.

— Мы не одной крови. Меня действительно там нет. Как-то приглашали, но я отказался. Теперь они сами поют мои песни. (Смеется.)

— А отказались по какой причине?

— В новогодних передачах участвуют люди, связанные между собой определенными финансовыми и личными отношениями. Я просто не отношусь к этой компании. И я не так популярен, как «T. A. T. U.», которая вразрез с музыкальной мафией все равно заявляется на ТВ. Но мы работаем над ситуацией, когда независимо от чьих-то пристрастий и финансовых запросов мы сможем присутствовать на таких мероприятиях. Скажу больше. Нас не очень устраивает роль приглашенных — через какое-то время мы хотим сами приглашать.

— Однако, по вашим словам, вы живете вне шоу-бизнеса и тусовки…

— Я не ставил перед собой задачу дружить с кем-то или налаживать мосты. У меня есть пара приятелей из шоу-бизнеса. С одним я играю в шахматы, а с другим — болтаю о жизни. Просто тусоваться мне не интересно.

— Если для дела надо будет пообщаться с нужным человеком, вы пойдете на это?

— Я всегда открыт к общению. Просто оно бывает интересным или не интересным. Но я всегда даю шанс человеку быть самим собой. Когда я встречаюсь с кем-то, то думаю о нем очень хорошо. Просто мы можем не сходиться по интересам. Часто я не хожу на тусовки не от того, что я закрыт, а потому, что я не люблю ночной образ жизни. В 23 часа ложусь спать, а в 6 встаю и пишу свои песни. К тому же тусовки отнимают много времени, а мне больше нравится писать, читать и играть в шахматы.

— Суетливая Москва так и не изменила ваш образ жизни?

— Я абсолютно домашний человек. Практически не гуляю по улицам. Приезжаю в клуб для встречи по делам или захожу в кафе, а все остальное время я сижу в квартире: пишу или читаю. Конечно, когда мероприятия проводят люди, с которыми у меня приятельские отношения, — я иду. Но я не ищу возможности потусоваться.

— Вас называют самым странным музыкальным персонажем страны…

— Честно говоря, я никогда не думал, что я странный. По мне, так я единственно разумный артист. (Смеется.) Я абсолютный приверженец всех человеческих страстей, в жизни веду себя довольно адекватно. Видимо, то, что я не ставлю деньги и славу в вершину угла, некоторым кажется странным.

— Судя по всему, вы скрытный человек. А своим друзьям можете обо всем рассказать?

— Самыми сакраментальными чувствами и страстями я, конечно, делюсь с друзьями.

— И много у вас настоящих друзей?

— Четверо. Один из них живет в Лос-Анджелесе, он сценарист. Второй друг — эксперт по живописи, третий — ученый-физик, а четвертый — дизайнер старинных люстр. Они живут в Питере.

— Получается, что в Москве у вас нет друзей. Вам от этого одиноко?

— Мне с собой не скучно. В Москве я очень много работаю, зимой практически не выхожу из квартиры. А вот летом в Питере я все это восполняю: болтаюсь с друзьями по Невскому, играю в шахматы, философствую о жизни.

— Вы были женаты один раз, да и то фиктивно…

— Нет, я был женат два раза, один из них — фиктивно.

— Такого в прессе не было. Скрывали?

— Меня до сих пор об этом никто и не спрашивал. К тому же моя бывшая жена вряд ли будет рада публичной известности. Это был счастливый брак со всеми страстями. Все, что человек может получить от хорошего брака, — я получил. С женой мы прожили 8 лет, а развелись 4 года назад.

— Что послужило причиной развода?

— Какой-то определенной причины, типа храпит или много пьет, — такого не было. Просто наша человеческая сущность не способна до конца верить другому человеку. Мы попеременно уходили, приходили. И со временем уходы и приходы стали длиннее.

— От этого брака у вас остались дети?

— Нет. Это был единственно умный поступок в моей жизни. (Смеется.)

— Вы влюбчивый человек?

— Я бы так не сказал. Но о любви я знаю все. Только сейчас я по-настоящему научился любить. Очень жаль, что моя бывшая жена не застала этот период. (Смеется.) Существует чистая любовь и любовь с ревностью. Это две противоположные вещи. Любовь с ревностью — она из рода зависти, а любовь без ревности — это чистый продукт. Сегодня я пользуюсь чистым продуктом.

— Сегодня ваше сердце занято или вы живете в предвкушении?

— Если вы о женщине, то мое сердце не занято. Но я влюблен в жизнь и в сегодняшний день. А это всегда несет с собой предвкушение. Есть люди, которым комфортно жить в одиночестве. Сегодняшняя ситуация мне очень нравится. Я не сижу и не мечтаю о том, чтобы скорее появилась моя любимая. В данный момент это не ко времени: я поглощен работой. Может быть, позже.

— Что говорят родители по поводу вашего одиночества?

— Раньше разговоры на эту тему были, но я переубедил родителей. Они же видят, что мне комфортно. Зачем портить счастье сыну?

— Правда, что в Москве был клуб, названный вашим именем, где висел ваш большой портрет?

— Такой клуб был, но портрета моего там не было. Я же не Сталин. Сцену и зрителей там разделяла сетка. Подвыпившая публика могла бросать в нее банки из-под пива, но музыканты были надежно защищены. Клуб «Кашин» принадлежал моему другу, который любил проводить со мной время. Как-то мы сидели в этом клубе и пили пиво, а он говорит: «А давай назовем клуб «Кашин». «Давай», — согласился я. Мой друг был большой жизнелюб, но зачем-то пристрастился к наркотикам. Я приехал на лето из Америки, а мне сказали, что он умер.

— Слышала, что вы коллекционируете парафиновые свечки. С чего бы вдруг такой выбор?

— Свечи напоминают мне о бренности нашей жизни. Вот есть свеча — и вот ее нет. Я постоянно жгу свечки. В них есть что-то магическое. Когда разговариваешь с другом через свечу, то по пламени можно определить, врет человек или нет. Особенность моей коллекции — в том, что ее не нужно хранить. Она хранится в моей памяти.